локтей, озлобленный инферн посмотрел мне в лицо. Я замерла как кролик перед удавом.
— С лихвой получишь. — Тихо пообещал он и, наклонившись, впился своими губами в мои, одновременно открывая для меня свою память. Это был грубый, жестокий поцелуй. Он выбрал этот вид передачи мыслей для того, чтоб наказать меня за любопытство. Я дернулась в последней попытке избежать контакта, но Рейн лишь усилил хватку. Воспоминания демона обрушились на меня яростной волной. Я в них тонула, растворялась, теряла себя, казалось, навсегда…
«…Отец снова на меня разозлился… Вчера его слуги пришли в мою комнату и отвели в мастерскую. На столе перед камином я увидел Уголек. Я радостно вскрикнул и, подбежав, обнял щенка. Этот проказник исчез два дня назад, и я очень переживал за него, боясь, что он останется голодным. Я повернулся, чтоб поблагодарить за найденного любимца, но тени в черном отобрали Уголек и снова поставили на стол. Старший из слуг вложил мне в руку нож. Что они хотят от меня? Мне объяснили, что я должен убить, как они выразились, это «мерзкое существо». Уголек, мерзкое существо? Нет-нет, это ошибка. Он мой друг, друг! Меня не хотели слушать, я просил, кричал, требовал, даже топал ногой, но меня не слушали. И что мог сделать я? Мне всего пять лет. Чем им так не понравился мой любимец? Я со слезами откинул прочь холодную железяку и закричал, что не буду этого делать. Тогда они ушли, оставив нас с Угольком одних. А потом пришел отец, и я попытался объяснить ему, что мой щенок хороший. Не дав мне договорить, он наотмашь ударил меня по лицу. Больно. Уголек злобно оскалился и прыгнул на отца. Я вскрикнул, но было поздно. Отец взмахнул мечом, и щенок упал на пол. Я кинулся к нему, но железная рука отца схватила меня за ворот рубашки. Я звал Уголек, но он лежал неподвижно, в луже чего-то темного. Что с ним? Снова появились темные слуги и меня отвели обратно в комнату. Больше я своего друга не видел…»
«… Сегодня мы с Миролано опять подрались. Он попытался отобрать у меня моего айвароне. Я ударил первым. Никогда не любил своего братца. Мой эгоистичный брат близнец постоянно что-то вытворял, а доставалось мне. Последний раз, когда он убил любимую наложницу отца, за то, что она ему не угодила, Миролано как всегда свалил всё на меня. Отец же ему как всегда поверил. За убийство его женщины, он приказал дать мне десять плетей и закрыть на неделю в башне. Еще никто не смел перечить отцу, а оправдываться я не видел смысла, мне всё равно бы не поверили… Дрались мы в полную силу. Я подпил ему глаз и сломал руку. У меня треснуло пару ребер, но айвароне остался со мной. Мой близнец же, кажется, снова пошел жаловаться отцу. Значит, меня снова ждут плети…»
«…Братья уехали на Охоту. Дурацкий обычай, когда пятнадцатилетние демоны вылетают на своих айвароне в человеческие земли и похищают по одной их женщине. Я наотрез отказался, укрывшись на время празднования в оружейной. Владение мечом мне пока давалось плохо и нужно было тренироваться… Ближе к ночи дверь в моё укрытие распахнулась, и на пороге появился Миролано и Эвралон с каким-то кулем в руках. Глаза братьев ярко горели, что означало не первую стадию магического опьянения. Они бросили свою ношу к моим ногам — это оказалась человеческая девушка в изодранной одежде и украшенная добрым количеством синяков и ссадин. Она с ужасом взглянула на меня, я же безразлично отвернулся, продолжая прерванное занятие. На провокацию братьев я поддаваться не собирался. Мой близнец заявил, что принес мне подарок, дабы я наконец смог доказать, что я мужчина. Я посмотрел на него. Странно, как можно ненавидеть свое собственное лицо? Я мог. Видя, что я не обращаю на него внимание, он зло сверкнул глазами и пнул лежащую так, что она с криком подкатилась прямо к моему сапогу. Эвралон рассмеялся и вытащил меч, его примеру последовал Миролано. Они предложили мне посмотреть, как надо правильно убивать этих «презренных овец». И всё-таки, я слаб. Вместо того, чтобы безразлично пожать плечами, я принял их мечи на свой. Казалось только этого они и ждали. Они разом кинулись на меня, нанося один удар за другим. Пользуясь своим опытом, братья играли со мной, нанося лишь легкие ранения. Это было унизительно. Я увернулся и от всей души въехал своему близнецу по челюсти. За это я поплатился, когда пропустил аналогичный удар от Эвралона. Лезвие его меча оказалось в миллиметре от моего горла, а Миролано, улыбаясь, подошел к женщине и, посмотрев на меня, вонзил той клинок в грудь…»
«…Кажется, за всю свою жизнь я был впервые счастлив. Сегодня был мой семнадцатый день рождения. Но не это было причиной моей радости. Алисала — вот кто занимал все мои мысли. Красивая и утонченная Алисала. Демонесса, которая, почему-то не обращая внимание на целую армию поклонников, выбрала меня. Сегодняшний вечер мы проведем вместе, а завтра, завтра я попрошу стать её моей женой. Она ждала меня в моей комнате. Черные длинные волосы как жидкий шелк струились до самой талии, пурпурное узкое платье, открывающее покатые плечи и выгодно подчеркивающее все женственные изгибы — делало её богиней. Демонесса вместо приветствия прижалась ко мне и поцеловала. Все мысли разом покинули мою голову. Выскользнув через несколько минут из моих рук, она грациозной походкой подошла к столику с напитками, налила два бокала и протянула один мне. Я выпил содержимое, даже не почувствовав вкуса. Она же тихо засмеялась и, не говоря ни слова, подошла к двери. Открыла ей. На пороге стоял Миролано. Закрыв за собой дверь, мой брат обнял мою невесту, нисколько не стесняясь моего присутствия. Я сделал движение вперед, и комната поплыла перед глазами. Меня зашатало. Поднеся к носу пустой кубок, я уловил отчетливый запах полыни. Алисала! Моя уже бывшая подруга уютно устроилась в объятия моего близнеца и с интересом наблюдала, как я медленно оседаю на пол. В душе поднялась такая обида и горечь! А потом осталось лишь одно желание, если умереть, то только не здесь, не перед ними! Мир вокруг померк и последнее, что я услышал, был гневный крик красавицы Алисалы… Мне казалось, что я умираю тысячу раз, каждую секунду. Что-то держало меня, не давало переступить порог Серых пределов. Один раз мне явилась человеческая женщина с черными волосами. Она что-то говорила и как будто пыталась меня чем- то напоить. Опять полынь? Я попытался завертеть головой, но сил не хватило даже для этого. В итоге в меня влили содержимое деревянной миски. По-моему, всё же это была не полынь. Затем мир снова поглотила темнота. Когда я очнулся во второй раз, то чувствовал себя гораздо лучше. Первое, что я заметил — это склоняющееся надо мной любопытное лицо ребенка. Девочки. Увидев, что я очнулся, она широко раскрыла глаза. В них не было страха, только интерес. Русая прядь упала ей на лицо, и она смешно её сдула. Вернулась женщина с черными волосами и девчушка ушла. Меня же снова чем-то напоили. Теперь я уже не сопротивлялся. Ночью я проснулся от того, что почувствовал мысленный зов — меня искали мои родственнички. Чтоб добить? Так или иначе, но оставаться здесь нельзя, меня найдут, да и этим странным людям может достаться. Нужно уходить…»
«…Ты всегда один. Твой единственный друг — твой меч. Никогда не оставляй жизнь тому, кто осмелился посягнуть на тебя. Всегда наноси удар первым. Вот законы выживания в твоей семье. Предательство, ненависть, ложь — твои вечные спутники. Сила и ум — твои соратники. Любовь, друзей, привязанности — уничтожай в первую очередь, или они уничтожат тебя. И так придется существовать всё жизнь? Да. Я не хочу! Ты демон. Я не хочу! Нет. Нет. Нет!!!»
— Нет. Нет. Нет!!! — Я закричала и открыла глаза. В ушах громко пульсировала кровь, тело мое, скрючившись, лежало в углу пещеры. Я попыталась приподняться на руках и тут же рухнула обратно. Из моей груди вырвался всхлип, всё окружающее перед глазами размыто, а щеки были мокрыми от слез. И они продолжали литься, я просто не могла остановиться, так как в сердце до сих пор медленно вращался тупой буров обиды, предательства и унижения. Проклятый демон! Никогда не прощу его за то, что он заставил меня пережить!
С третей попытки мне удалось принять более менее вертикальное положение. Я прислонилась спиной к стене пещеры и вытерла лицо. В дальнем углу, около костра сидел Рейн. Меня била дрожь, но я не обращала на нее внимание. Чем больше я смотрела на сгорбленную спину князя, тем быстрее меня отпускала злость на него. Почему? Да потому что я теперь знала и помнила каждый день и час его жизни, его переживания и немногочисленные радости. Помнила, как он ругал себя за ту девушку, которую не мог спасти, чувствовала, как всё внутри его обрывается при виде Аласалы, обнимающей его брата. Смогла бы я сохранить в себе что-то хорошее, живя в такой семейке? Отвечу себе честно — нет. А Рейн, кажется, смог. По крайней мере, он не очерствел окончательно, а это уже многое. Возможно, попади он к тем, кто умеет
