Все вокруг сверкало, звенело и щебетало, и метрдотель чувствовал себя явно неуютно. Посетителей было много, и все служащие должны были работать не покладая рук: добавлять соду в белое вино, чтобы получить дорогостоящие пузырьки, и мелко-мелко шинковать овощи, чтобы приготовить побольше дорогих блюд.

Но вместо этого все толпились на кухне.

— Где мои запасы? Мои блюда?! — орал директор. — Кто-то прошелся и по подвалу тоже!

— Уильям говорит, что он вдруг почувствовал холодный ветер, а потом… — развел руками метрдотель. — Потом ничего не стало.

Он только что случайно прижался задней частью к раскаленной сковородке и теперь очень сочувствовал тому ужу, который некогда туда случайно угодил. Однако метрдотель был вынужден стоять по стойке «смирно».

— Я ему покажу холодный ветер! У нас осталось хоть что-нибудь?

— Только остатки…

— Это не остатки, а «дю потрошки», — поправил его директор.

— Да-да, сэр, вы правы. Э-э… и, э-э…

— И больше ничего?

— Э-э… старые башмаки. Грязные старые башмаки.

— Старые…

— Башмаки. Очень много, — сказал метрдотель.

Начинало попахивать паленым.

— И как у нас оказалась вся эта… выдержанная обувь?

— Понятия не имею. Просто откуда-то появилась, сэр. Духовка битком набита старыми башмаками, кладовая — тоже.

— Больше сотни человек заказали столики! Все магазины будут закрыты! Где шеф-повар?

— Уильям пытается вытащить его из уборной, сэр. Он там заперся, и у него начался один из приступов.

— А что это готовится? Чем пахнет?

— Мной, сэр.

— Старые башмаки… — пробормотал директор. — Старые башмаки… Старые башмаки… Они кожаные? Не деревянные, не резиновые?

— Обычные башмаки, сэр. Только очень грязные.

Директор снял пиджак.

— Так, сметана есть? Лук? Чеснок? Масло? Старые кости? Немного теста?

— Э… да.

Директор потер руки.

— Отлично, — сказал он, снимая с крючка передник. — Ты, вскипяти воду! Много воды! И найди очень, очень большой молоток. А ты нарежь лук! Остальные, рассортируйте башмаки. Языки достать, подошвы отрезать. Мы сделаем из них… сейчас подумаю… а, вот. «Мусс де ла буа дан ун панье да ла пате де шоссюре»!

— Что-что, сэр?

— Это грязевой мусс в корзиночке из башмачного теста. Понял мою мысль? Не наша вина в том, что даже коренные шеботанцы не понимают ресторанный шеботанский. В конце концов, мы же не собираемся никого обманывать.

— Ну, это немного похоже… — начал было метрдотель.

Еще в раннем возрасте он много страдал из-за своей честности.

— А потом мы подадим «бродекуи роти факон омбре»… — Директор глубоко вздохнул, увидев выражение паники на лице метрдотеля. — Солдатский ботинок а ля Тени, выражаясь проще, — перевел он.

— Э… а ля Тени?

— То есть в грязи. А если мы отдельно приготовим язычки, то получим еще и «лангет брейси»…

— Некоторые башмаки дамские, сэр, — сказал один из помощников повара.

— Отлично. Внесите в меню… сейчас подумаю… Подошву «д'юнбонфам»… и… да… «серви дан ун куали де терр ен л'о». Подошва молодой дамочки, короче. Подается с грязью.

— А что делать со шнурками? — спросил еще один помощник повара.

— Хорошо, что спросил. Найдите рецепт спагетти карбонара.

— Сэр? — не понял метрдотель.

— Я начинал шеф-поваром, — пояснил директор и взял в руку нож. — Как, по-твоему, я мог позволить себе купить это заведение? Я знаю, как все делать. Придай внешний вид, правильно приготовь соус — и работа на три четверти выполнена.