— На кой хрен нам нужен обдолбанный эльф?! — Имперский посланник обозлился. — Идите к экипажу! Мелони, какого черта происходит на границе?!

Эльф выставил вперед руку с тремя поднятыми пальцами, еще раз вскрикнул, на этот раз нечто на своем языке, развернул коня и шагом двинулся назад. Кей опять посмотрел на арбалетчиков — они стояли шагах в двадцати от невидимой линии, разделяющей государства. Миг назад они были готовы стрелять. Невозмутимые лица.

«Что бы делал наш конвой? — Римти вспомнил, что у каждого бойца Дорони есть оружие, действенное на расстоянии. Самое разное: от метательных шариков до мощных пружинных самострелов. И все же в перестрелке на увеличившемся расстоянии гритольдцы были, кажется, обречены на победу. — Что б ни сделал наш конвой, хорошо, что эльф домой шагом едет не спеша — все спокойнее душа!»

— Опять рифмуешь? — недовольно ткнул его в бок Грамон. — Пошли, задерживаешь всех!

Шагая вслед за раздраженным начальником, Кей наблюдал, как несколько стражников без особого усердия пытаются задержать съезжающего с моста эльфа. Тот, впрочем, и не возражал, легко отдав поводья. Не удержавшись, секретарь обернулся: да, на одном из кольев, от которых он прежде старательно отводил взгляд, висел узкий и высокий эльфийский череп.

«Он мог быть твоим предком рьяным, таким же глупым, резвым, пьяным…»

— Да перестань же! — Грамон подхватил Римти под локоть. — Твое лицо становится непередаваемо тупым в моменты занятия стихоложеством!

— Стихосложением, — поморщился Кей. — И вы знаете, Хью, это всего лишь моя личная проблема.

— Три дня, — не слушая его, пробормотал посланник. — Три дня, и эти ребята двинутся. Эти и многие другие, все разом. На стрелы, на магию… Напьются, обкурятся — и пойдут.

— Не завидую Гритольду!

— Только ли Гритольду?

Мост пересекали медленно, вслед за едва ползущими телегами. Глядя на с трудом перебирающих ногами крестьянских лошадок, Римти подумал, что оружия везут и правда немало. Погонщики, такие же долговязые и светловолосые, как давешние арбалетчики, шли каждый у своей телеги, не переговариваясь и не оглядываясь. Самих арбалетчиков на мосту не было, гритольдский чиновник с имперской заставы уже передал всю информацию своим.

— Судя по одежде, образованные вайшьи, — заметил Кей. — Как вы думаете, Хью?

— Наверное, — Грамон и не подумал выглянуть в окошко. — Они не признают каст. Если сами ведут телеги, в которых навалено, поди, все подряд, от мясницких ножей до стрел «с начинкой», то кем им еще быть? Аристократы давно все в Гритольде, никого не осталось в Царь-граде. А эти — какие-нибудь общинные представители, улаживали торговые дела.

— А потом их попросили вернуться не с пустыми руками, — кивнул Кей. — Не уверен, что мы правильно поступаем, позволяя им завозить сюда оружие в подобной обстановке.

— А я уверен, что неправильно поступаем! — буркнул Дорони. — Все это может быть направлено против нас!

— Полноте, сержант! Оружие для отрядов крестьянской самообороны, и только. Их можно понять, они ведь очень внимательно следят за тем, что происходит в нашем приграничье.

За окошком экипажа проплыли колья с черепами. На солнце блеснули шляпки гвоздей, которыми их аккуратно приколотили. Это чуть успокоило Кея — его всегда успокаивала показуха. Вот та свежая, облепленная мухами голова эльфа…

«Не мог в трубу увидеть мух я! Неправильная, значит, кухня!.. До чего отвратительная рифма, да и смысл весьма приблизителен…», — поморщился он.

— А знаете, Дорони, отчего мой секретарь впадает постоянно вот в это странное состояние с выпученными глазами? — Посланник слегка пнул сидящего напротив Римти. — Получил в Степи стрелу в задницу во время Бунта Семи Племен. Уж непонятно где, но орки раздобыли стрелы, начиненные самой разной дрянью. А может, просто не разобрались, что за зелье им продали… Так вот Кеюшко с тех пор постоянно сочиняет стихи. Ужасные.

— Понимаю, — серьезно кивнул сержант, с уважением глядя на Римти. — Я тогда тоже там был. Случались и жаркие денечки…

— Господин Хью изволит шутить! — обиделся Кей. — В Степи я бывал, но не на имперской службе. А неконтролируемое стихосложение у меня с детства.

Дорони уставился на Грамона, но тот лишь захихикал. Осуждающе покачав головой, сержант снова высунулся в окошко. Римти со своей стороны тоже вытянул шею. Теперь было хорошо видно: у заставы скопилось около трех десятков всадников.

— Вряд ли они прибыли за «мясницкими ножами», — заметил Кей. Наконец и Грамон удостоил заставу своим вниманием.

— Что ж, спасибо за заботу. А то я немного волновался — не придется ли самим дорогу искать?

Еще через несколько минут хмурый кучер, неохотно подчиняясь командам гритольдского офицера, остановил лошадей за заставой. Офицер, насколько мог понять Кей — приблизительно капитанского звания, подошел к экипажу и четко отсалютовал, безошибочно обращаясь к Грамону.

— Конный сотник Дрю Пакани, прибыл для сопровождения имперской миссии! Разрешите засвидетельствовать радость по поводу вашего благополучного прибытия, господин имперский посланник третьего ранга!

— И я рад, господин Пакани. Правда, мы еще не совсем прибыли.

— У меня приказ обеспечить вам достойный отдых в Лирове, путь продолжите завтра. А пока позвольте исполнить необходимые формальности. Прошу всех покинуть экипаж.

Грамон скривил губу, в упор рассматривая офицера, однако тот не отвел злых серых глаз. Нерешительно звякнул ножнами о шпоры Дорони.

«У них арбалетчики, через мост не уйти, — печально подумал Кей. — Добежать бы до берега, а уж там только в реку кувырком».

— Разве экипаж посланника уже не относится к его багажу и не имеет дипломатического статуса?

— Я выполняю приказ. Багаж никто не тронет, а вот экипаж приказано осмотреть. Прошу всех выйти.

Сержант чуть нагнул голову, и Кей просто услышал, как загудели, надуваясь, мышцы здоровяков- конвойных. С запяток спрыгнул Лейтос и встал, нервно улыбаясь, за спиной сотника. Тот не обернулся, но позади конвойного тут же появились двое гритольдцев. Стукнул шпингалет, дверца распахнулась, и Грамон не спрыгнул, а как-то плавно стек на землю княжества.

— Сержант, выводите людей! Римти, портфель с собой.

Кей, уже опустивший одну ногу, нырнул обратно в экипаж и ухватился за портфель черной кожи, сразу почувствовав, как вспотели ладони.

— В говне по макушку… — прошипел Дорони, пробираясь мимо. Когда Римти снова оказался внизу, Грамон протягивал сержанту флягу, другой рукой приобняв за талию молодого Лейтоса. Теперь конвойный не улыбался, но и не хмурился, а будто…

«Будто вот-вот разревется», — уточнил для себя Кей, а вслух сказал:

— В сущности, положение почти военное, и я не вижу большого оскорбления в происходящем. Не так ли, господин посланник?

— Не так! — расхохотался Грамон, не обращая внимания на стоящего рядом гритольдского сотника. — Нас действительно оскорбили, а в нашем лице — всю Империю, и даже лично Сына Солнца. Зачем делать вид, что все в порядке?

— Прошу извинить мои действия, однако я лишь выполняю приказ, — сухо промолвил Дрю Пакани, наблюдая за своими людьми, которые шустро копались в экипаже. — Княжество опасается проникновения через границу нежелательных личностей. В частности, нелюдей.

— Да разрази вас дракон, конный вы мой сотник без коня! — взъярился Дорони, отняв от губ флягу. — Кого, по-вашему, мы там прячем?! Взвод гоблинов?!