— Надо же! — Кей Римти шагнул поближе. — А что же случилось с лесником?

— Видите ли, — любопытные глаза Кея понравились кавалер-майору куда больше скучающих пуговок Грамона, — видите ли, по следам можно составить некоторое представление не только о численности противника, но и о том, что он сам этими же самыми следами пытается тебе внушить. Не менее пяти тысяч! До тысячи лошадей. Гоблины проносили свои огнебросы на руках, а не катили на лафетах, как обычно, — это тоже о многом говорит! Орки пятились через каждый десяток шагов, я все вижу, я же семь лет отбарабанил на западной границе! Я обо всем сообщаю в Шиссу-на-Лоре, но реакции никакой. Хотя я точно знаю, что в крепость вошла целая бригада горных стрелков. Сидят там и пьют пиво, а я теряю людей. Куда это годится?

— Никуда не годится, — вздохнул Кей. — А что с лесником?

— Не вернулся лесник два дня назад. Сами догадайтесь, что с ним. А в Лиров, — кавалерист ткнул пальцем за апельсиновую рощу, где белели одноэтажные домики предместья, — в Лиров постоянно завозят спиртное! Полиция и так не справляется, жители бегут, дома грабят, а командование заботится только о том, чтобы пришлым бродягам хватало пойла!

Римти тоже покосился на приграничный городок. Прогуливаясь не так давно возле штаба эскадрона, он уже слышал о буднях заполоненного приезжими поселения. Орки всех мастей, гоблины, которых в этих местах не видели уже лет сто, непонятные гномы, швыряющие деньги во все стороны, — для привыкших к тихой жизни горожан это уже было чересчур. Но самое паршивое начиналось с наступлением темноты. С округи подтягивались уже откровенные бродяги и воры, количество которых постоянно росло. Все при оружии, они плевать хотели на комендантский час и уже не раз заставляли отступать полицейские патрули. Жители бежали, однако трактиры губернатор запретил закрывать именным указом. Впору было устроить большую облаву, но никаких приказов не поступало.

— Так, может быть, — предположил Кей, — их поят, чтобы они не торопились присоединиться к бандам в том лесу?

— Чушь! — рявкнул майор, хотя Грамон за его спиной согласно кивнул секретарю. — Чушь! Осталось три дня, сколько их еще туда набежит? Я уверен, тысячи и тысячи сейчас пробираются сюда — и зачем? Выпить? Я же знаю, что такая ситуация по всей границе. А этот лес?! Будь моя воля, я бы окружил его сводным корпусом и ни единого гада живым не выпустил! Там невиноватых нет. А лучше — драконами их, чтобы бойцов не губить. Спалить вместе с лесом! А вместо этого, нелюдь скапливается, извините за грубое слово, а мы ничего не делаем! И теряем людей!

На последних словах кавалерист снова повернулся к Грамону, но тот лишь кивнул в сторону дороги.

— Кажется, что-то случилось.

Сопровождавшие кавалер-майора солдаты забирались в седла, адъютант приближался на рысях, ведя командирского коня.

— Господин кавалер-майор! Дым!

Едва заметив вдали разорванные ветром клубы дыма, кавалерист разразился бранью и кинулся к коню.

— Это гостиница госпожи Детес! Гномы из Приозерья, будь они прокляты! Посмотреть бы в лицо тому, кто дал им проезжую грамоту! Простите, я на время вынужден вас покинуть.

— Не стоит, господин кавалер-майор! — благодушно взмахнул рукой имперский посланник. — Занимайтесь своими делами, до заставы осталось совсем немного, нам хватит своей охраны. Прощайте!

— Прощайте, только будьте осторожны!

Гусары, не оглядываясь, понеслись по дороге. Кей снова посмотрел на гору и густой лес на ее склоне.

— Там в самом деле может спрятаться столько народу?

— И даже больше. — Грамон махнул рукой, приглашая свой конвой приблизиться. — Дай трубу, спешить-то некуда.

— Вам виднее, — пожал плечами Кей, открывая саквояж. Конвойные подогнали экипаж — просторную высокую карету с четверкой лошадей. Старший, сержант Рэнт Дорони, подошел к посланнику, за ним увязался совсем молоденький тонкоусый Лейтос. Грамон уже рассматривал в подзорную трубу гритольдскую сторону за невидимой отсюда из-за высоких берегов рекой.

— Трогаемся, господин посланник? Говорят, неспокойно тут.

— Пустяки, сержант, в этот час весь сброд отдыхает после ночных трудов. Вот хоть у Кеюшки спроси, он знает.

— Не нужно этих намеков, Хью, я порядочный вайшьи, — чуть оскорбился Кей, но, подумав, поправился: — Давно.

Насмотревшись, посланник сунул инструмент секретарю.

— Ты, Римти, говорил, что всегда хотел побывать в Гритольде? Обрати внимание, брат, на украшение границы чуть левее тех берез.

Кей послушно принял трубу. Быстро отыскав березы, он чуть подкрутил колесико и разглядел воткнутые в землю высокие колья, на которых белели черепа. И не только черепа — та голова, что с краю, выглядела довольно свежей.

— Фу, — сказал он. — Мухи над головой эльфа. Жирные.

— При всем уважении к остроте твоего зрения, Кей, мух ты разглядеть не можешь, они тебе мерещатся. Но эльфа выловили совсем недавно. Вероятно, разведчик, — Грамон ткнул пальцем в сторону леса, — оттуда.

— Позволь! — попросил Дорони и тоже рассмотрел колья. — Бред какой-то. Ну, не пускают к себе никого, кроме людей. А дразнить-то вот так зачем?

— Мне можно? — спросил Лейтос, но не получил даже ответа.

— Дразнят или предупреждают — это вопрос. А вот если Империя не продлит Тысячелетний договор, кое-кому придется за эти колышки расплатиться, факт! — Грамон первым пошел к экипажу. — Поехали потихоньку, жарко.

«Будь осторожен, нарушитель! Ты в Гритольд не ходи! Пусть этот милый устрашитель тебя предупредит!» — на ходу сложил Кей очередное бездарное стихотворение и скосил глаза на Грамона: не заметил ли?

— Надо тебя серьезно лечить от стихоложества, — не оборачиваясь, сказал посланник, залезая в экипаж. — Природными токами. А пока постарайся сам остановиться.

— Как скажете, Хью. Вы начальник, я дурак. А Гритольд меня заинтриговал!

Подкативший к заставе экипаж уткнулся в хвост очереди из трех крытых брезентом телег. Сержант взялся за ручку двери, другой рукой вытаскивая из-под кирасы служебный знак, но Грамон прихватил служаку за плечо.

— Не нужно, Дорони. Очередь небольшая, мы с господином секретарем прогуляемся до моста и обратно. Просто скажите там, чтобы сильно не мешкали.

— Как прикажете, — кивнул Дорони и первым выпрыгнул из экипажа.

Оказавшись на широких досках мостовой, Римти прошелся, постукивая каблуками. Звук гулкий, но поверхность твердая, ничто не прогибается.

— Это местная сосна, гритольдская, которая по сути и не сосна вовсе, а только очень похожа. — Грамон нацепил шляпу и не спеша направился к мосту. — Периодически предлагают центральные районы столицы ею выложить — долговечная, крепкая и стирается не так быстро, как камень. Только дорого это… У нас сосна почти не растет, приходится покупать у соседей.

— Для Сына Солнца могли бы и скинуть процентов пятьдесят, — заметил Кей. — А почему не растет?

— Откуда я знаю? Не растет по эту сторону реки. Но мост и заставу ладили гритольдцы, ну и мостовой кусочек с нашей стороны заодно. Это все я прочел, готовясь к поездке, вот и решил пересечь границу именно в Лирове.

Грамон похлопал ладонью по широким темно-коричневым перилам. Секретарь повторил его жест и почувствовал живую, будто даже теплую надежность.