— Корабли из нее строить невыгодно. Тяжелые, без поддержки десятка брахманов потонут. Хотя великокняжеский штандарт именно из сосны. Говорят, совершенно непотопляем — пока брахманы на борту, конечно.

— Не верю в непотопляемые корабли или в непробиваемые доспехи… — Римти перегнулся через перила, разглядывая мутный, чуть красноватый от глины поток внизу. — Наверное, почвы у них какие-то особенные. Следовало бы дать умникам задание разобраться.

— Зачем? Может быть, уже через три дня все изменится. Договор истекает, и что произойдет дальше — одному Императору ведомо.

Они прошли мимо телег, загородивших правую сторону дороги, и Кей увидел высокий бордюр из рыжего кирпича, разделявший мост вдоль.

«У каждого из нас своя дорога, хотя барьера и немного».

— Хью, а мы ведь могли бы проехать по левой стороне? Там, — секретарь махнул рукой к гритольдскому берегу, — никого нет!

— Не положено. — Грамон обогнал Римти и пошел дальше. — Гритольдцы — весьма правильная нация. Что не положено, то не положено.

— Ну да, я слышал, — кивнул Кей, пристраиваясь рядом. — Правда, полагал, что это касается более анекдотов. Но вспоминая колья с головами, перестаю над ними я смеяться, скорей готов я усомниться, что та нелепая граница…

— Прекрати! — буркнул Грамон. — А то по прибытии в Царьград все же отправлю лечиться от стихоложества природными токами. Знаешь, что это?

— Наслышан! Не извольте беспокоиться, господин имперский посланник третьего ранга! — Римти, на самом деле уязвленный всерьез, отвесил шутовской поклон. — Зато некоторым бабам нравится.

— Вайшьи, не употребляйте в разговоре с кшатрием подобных выражений! Кстати, мне кажется, ваши любимые колья и здесь имеются — вон, на середине моста.

И правда, торчащие из перил палки с набалдашниками, до этого казавшиеся лишь нелепым украшением, обозначавшим собственно границу, оказались очередными «устрашителями». Римти не слишком хотелось приближаться к обточенным ветрами черепам, но Грамон продолжал вышагивать вперед. На той стороне от идентичного имперской заставе здания отделились несколько фигур.

— Мы случайно ничем не рискуем?

— Успокойся, Кеюшко, ты же человек. Даже пересеки мы незаконно самую незыблемую из невидимых линий, нас всего лишь задержат.

«Задержат и подержат, и нет пути назад, подумают немного, да и укоротят! — Щуря глаза, секретарь разглядел четверых служивых, довольно резво движущихся им навстречу. — Что-то не нравится мне ваше лирическое настроение, кшатрий Хью Грамон. Не похоже на вас. Кшатрий-кшатрий, выпей пива, что-то на душе тоскливо…»

— А как называется гритольдский город? — спросил Кей, чтобы хоть как-то отвлечься.

Он оглянулся и с некоторым облегчением увидел бегущего к ним толстого чиновника, смешно придерживающего коротенькую форменную шпагу. Его догонял Дорони со своими людьми.

— Тоже Лиров. Когда-то, на заре Империи, это был один город по обе стороны реки. Потом уже договорились о границе и разделили городок. Нам достались, по сути, выселки, а на Гритольдской стороне есть, например, храм Короля-Сокола. Ты слышал о нем?

Не дойдя всего лишь пару шагов до кольев с черепами, Хью Грамон повернулся к имперскому берегу, снял шляпу и черным платком тщательно протер лысину. Четверо гритольдских арбалетчиков, также дошагавших до середины моста, выстроились у него за спиной.

— Жарко сегодня.

— Ага, — кивнул Римти, рассматривая долговязых, светловолосых парней в зеленых куртках с золотой вышивкой. — Пошли обратно?

Подбежали конвойные, Дорони тут же шагнул за спину посланника, вызывающе уставившись на арбалетчиков. Те напряглись и вдруг все разом сняли арбалеты с плеч. Команды Кей не расслышал.

— Может, нам отойти?

— Мы на своей земле! — Противореча собственным словам, Хью топнул по доскам из гритольдской сосны. — И ничего не нарушили. Дорони, не нервируйте ребят, они хорошо выдрессированы, без причины не кусаются.

Сержант, при движении гритольдцев схватившийся за эфес, чуть попятился.

— Конвой, вольно! Господин имперский посланник, нам лучше вернуться к экипажу.

— Успеется, телеги-то с места не тронулись.

Толстый чиновник, побагровев лицом, наконец добрался до имперского посланника, за десяток саженей перейдя с пародии на бег к заплетающемуся шагу.

— Господин Хью Грамон, счастлив вас приветствовать на своей заставе! — задыхаясь, сообщил он. — А вы можете меня помнить: я Мелони, когда-то служил старшим матросом на «Неизбежности»!

— Я тебя узнал, татуированный разбойник! — улыбнулся Грамон и пожал протянутую руку. — Сбылась мечта, сошел на землю? Только вот растолстел — напрасно.

— Служба тихая… была, — вздохнул Мелони и посмотрел за спину Грамону. — У, злыдни! Они сейчас совсем недружелюбные стали, господин посланник. Кстати, поздравляю вас с повышением — я так и знал, что далеко пойдете!

— Это временное звание, на срок командировки, — уточнил Грамон и положил руку на плечо Римти. — Хочу представить: мой секретарь Кей Римти, вайшьи, вроде тебя, на службе Империи. Так что там с телегами? Мы не спешим, но и ночевать не планировали.

— Приказ из самой столицы: с особенным тщанием проверять всё и всех, пересекающих границу в сторону Гритольда. А в телегах полно оружия. Ничего запрещенного, и бумаги в порядке, но все равно пришлось сделать запрос, а брахман наш, да простят боги мои грехи, уж который год с утра за воротник кладет без стеснения, за то и оказался у нас. Прежде-то здесь штиль с утра до вечера наблюдался, зато теперь… — Мелони чуть воровато оглянулся на конвойных и подшагнул вплотную к Грамону. — По старой дружбе… Не ожидать ли чего? Я недавно остепенился, пора, вот жена на сносях… В городке у нас спокойно, гарнизон, но это против бандитов, а если с той стороны десантом ударят…

— Все нормально, только чеснок не надо на службе есть! — отшатнулся Грамон. — Бросай флотские привычки, не в походе. Не будет никакого удара с той стороны.

Имперский посланник уже пошел было назад к заставе, увлекая за собой спутников, как на мосту раздался гулкий топот. Навстречу группе, но по левой стороне дороги, скакал одинокий всадник, размахивая над головой тонким длинным мечом.

— Эльф! — крикнул Дорони, заслоняя собой Грамона. — К бою!

— Спокойнее, сержант! — запротестовал было посланник, но оказался прижат к перилам широкой спиной сержанта.

Пятеро конвойных рассыпались вокруг, распахнутыми кожаными плащами заслоняя патрона и от всадника, и от арбалетчиков. Именно на последних смотрел оказавшийся в стороне Кей. Гритольдцы синхронно подняли взведенные арбалеты, нацелив их в зенит, и медленно, но четко начали отступать шаг за шагом. Теперь Кей видел, как шевелились губы того, кто стоял справа — он и командовал. Слово — и четыре болта снесут эльфа с коня. А может, лишь один болт. Арбалеты взведены, подняты, но не нацелены. Секретарь повернул голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как эльф осадил коня. Лицо всадника было почти синим, глаза выпучены, рот изломан судорогой.

«Дочкин цвет»! — сообразил Римти. — Но сколько же он его выпил?! Человек давно бы загнулся!»

Конь встал, недовольно мотая головой, и точно так же закачалось узкое лицо эльфа, который силился что-то сказать. Меж приоткрытых губ потекла фиолетовая струйка ядовитой слюны.

— Три! — наконец выдавил он из себя и повторил громче: — Три!

— Крам Вечноживущий, спаси и помилуй! — шумно выдохнул рядом с Кеем начальник заставы. — Совсем ополоумели!

— Три! — снова крикнул гритольдцам эльф, взмахнул мечом и выронил его. — Три!!!

— Задержать его? — спросил Дорони, позволяя Грамону оттолкнуть себя.