том, что док Лизандер ни в коем случае не мог быть убийцей того несчастного, что утонул в озере Саксон. Это наверняка было делом рук Донни Блэйлока, потому что мистер Доллар сам слышал это от мистера Сима Сирса. Донни Блэйлок — вот кто настоящий убийца, но никак не доктор Лизандер!

Через тридцать секунд после того, как он скрылся в доме, Донни Блэйлок снова появился снаружи. Теперь он был не один. Он тащил за собой за светлые волосы упиравшуюся девушку. Девушка что было сил отбивалась, вопила и осыпала Донни ругательствами.

Это была не кто иная, как Лэнни, та, что в памятный день показала мне свернутый трубочкой язык.

— Полезай в машину! — заорал Донни, толкая девушку на капот «шеви». На Лэнни был красный туго обтягивающий топ и темно-розовые джинсы, а из серебристых туфель на ее ногах осталась только одна.

— Полезай в машину сейчас же, а то я не знаю что с тобой сделаю!

— Отпусти меня, сволочь! Отпусти меня, сукин ты сын! Из дверей домика наконец вылетела огненноволосая могучая мисс Грейс, в белом свитере и джинсах такого солидного размера, что в них вполне мог поместиться амбар. С перекошенным от ярости лицом она замахнулась над головой сковородкой, явно собираясь огреть ею Донни по лбу. Грохнул выстрел: бах! Все произошло мгновенно. Мисс Грейс вскрикнула и схватилась рукой за плечо. На белой шерсти свитера быстро растеклось ярко-красное пятно, точно распустилась роза. Продолжая кричать, мисс Грейс упала на колени.

— Стрелять в меня вздумал, идиот проклятый! Тупой проклятый идиот!

Из домика выскочили две новые девушки, обе брюнетки: одна толстушка, другая больше тощая, чем стройная. Бросившись к мисс Грейс, они опустились рядом с ней на колени, а третья девушка, блондинка, кричала с крыльца:

— Все, хватит, я вызываю шерифа! Сию минуту ему звоню!

— Дура набитая! — заорал в ответ от машины Донни. — Мы давно купили твоего шерифа! Со всеми потрохами!

Распахнув дверцу с моей стороны, он толкнул внутрь Лэнни. Я торопливо перебрался на заднее сиденье, потому что Лэнни, стремясь выбраться из машины на волю, тотчас принялась биться и вырываться как кошка.

— Затихни, сука! — крикнул ей Донни и с размаху залепил левой раскрытой пятерней оплеуху, да так сильно, что голова Лэнни развернулась, и я, только миг назад глядевший ей в затылок, увидел миловидное лицо, сейчас искаженное от злости, страха и боли. Из разбитой губы в уголке ее рта заструилась кровь.

— Если не хочешь получить еще, закрой рот! — предупредил ее Донни, быстро обошел машину и забрался за руль. Мотор «шеви» ожил с оглушительной пальбой и треском. Я решил, что наступил самый лучший момент, чтобы выпрыгнуть наружу и дать тягу, но Донни, заметив мое движение в зеркале, моментально наставил свою пушку точно мне в голову. Если бы я вовремя не пригнулся, то он заехал бы мне пистолетом прямо в лоб и, может быть, я на самом деле воспарил бы к праотцам.

— Сидеть, сволочи! Не дергаться, ясно, мать вашу? — сам не свой прорычал Донни и, перекинув передачу, тронулся с места, заложив крутой поворот, который снова вынес нас на Десятое шоссе.

— Ты спятил, Донни, совсем обезумел, — всхлипывала на сиденье передо мной Лэнни. — Ты хоть сам- то это понимаешь? Сколько я просила тебя оставить меня в покое?

— Ни хрена!

— Клянусь, Донни, я не стану этого терпеть. Мисс Грейс…

— Что мисс Грейс? Что? Что может мне сделать эта старая кобыла? Пусть только стукнет, я ей мозги вышибу к черту!

Лэнни попыталась открыть дверцу машины и выскочить на дорогу. Но было уже поздно: «шеви» вырвался на шоссе и Донни вдавил в пол газ. Шины завизжали по асфальту, и мы снова взяли путь на Зефир. Рука Лэнни лежала на ручке двери, но сделать она ничего не могла: мы неслись со скоростью миль пятьдесят в час, не меньше.

— Ну что же ты замерла, прыгай, — осклабился Донни. — Что, кишка тонка?

Пальцы Лэнни разжались. Она отпустила ручку двери.

— Я сообщу о тебе куда следует! И добьюсь, чтобы тебя упекли в тюрьму, — Как я испугался, гляди, даже коленки дрожат. Ухмылка Донни стала еще шире.

— У тех, у кого следует, нет времени возиться с такой уличной мелочовкой, как ты.

— Ты совсем спятил от виски, понятно, Донни? Лэнни наконец оглянулась назад, потому что заметила в машине меня.

— Какого черта ты тащишь с собой мальчишку?

— Это семейное дело. А теперь заткнись и будь куколкой.

— Чтоб тебя черти забрали, чтоб ты сдох. — Лэнни смачно сплюнула прямо на пол машины, но Донни только рассмеялся.

Мы снова промчались через мост с горгульями. Промелькнул брошенный Ракета. На корзинке устроилась ворона и клювом пыталась разорвать коробку, чтобы добраться до пирога. Какое унижение! Донни промчался через Зефир, ни разу не сбросив скорость ниже шестидесяти миль; потревоженная палая листва еще долго крутилась за нами следом. Пронзив городок насквозь, мы вылетели с другой стороны его на Шестнадцатое шоссе и помчались в сторону Юнион-Тауна.

— Так ты украл этого мальчишку с улицы? Лэнни еще не успокоилась.

— Точно, ты его украл! Тебя пристрелят за это, Донни! Тебе это с рук не сойдет, точно тебе говорю!

— Мне плевать. Ты теперь будешь жить со мной. А на остальное мне начхать.

— Я не стану жить с тобой!

Лапа Донни схватила Лэнни за подбородок и стиснула ее щеки. «Шеви» бросило к обочине, у меня перехватило дыхание, когда деревья рванулись к нам навстречу. Резко крутанув руль, Донни снова выправил машину и вернул ее на середину дороги. Езду по полосам он, похоже, не признавал, все это время мы держались только средней разделительной линии.

— Больше никогда не говори такого, ясно? Если хочешь, чтобы твоя смазливая мордашка осталась в порядке, никогда больше не говори такого!

— Сейчас умру от страха!

Лэнни попыталась вырваться, но Донни держал крепко. Его пальцы были точно из железа.

— Мне очень не хочется делать тебе больно, детка. Бог свидетель, я хочу заботиться о тебе.

Рука Донни разжалась и отпустила лицо Лэнни, но отпечатки его пальцев так и остались на ее щеках.

— Я не твоя детка! Я говорила тебе об этом еще год назад! У меня нет желания связываться ни с тобой, ни с твоими окаянными братьями!

— Но деньги наши ты берешь, разве не так? И под бок пускаешь, верно? — Я профессионалка! — отозвалась Лэнни с некоторой долей гордости. — Я никогда не любила тебя, как ты это не уразумеешь? Ты мне даже не нравишься! В жизни я любила только одного парня, но он сейчас на небесах!

— На небесах? — В голосе Донни ясно слышалась насмешка. — Этот слизняк гниет сейчас в аду.

Глаза Донни на мгновение метнулись к зеркалу заднего вида. Я заметил, как глаза сына Большого Дула сузились.

— Это что за хреновина? — прохрипел он. Я моментально оглянулся назад. На большой скорости нас догоняла машина, настигала с каждой секундой. Черный автомобиль. Черный, как пантера.

— Нет, — затряс головой Донни. — Я не мог так надраться!

Лэнни тоже оглянулась назад; ее разбитая нижняя губа припухла.

— Что там такое?

— Машина. Ты видишь ее?

— Какая машина?

Ее карие глаза не замечали на дороге позади нас ничего. Но я все видел. Видел отчетливо и ясно, гораздо лучше, чем на картинке или в кино. И Донни тоже видел. Я это понял по тому, как затряслись его руки на руле, отчего «шеви» завилял на дороге. Черный автомобиль настигал нас неуклонно, словно рок. Еще через мгновение я различил языки пламени, которыми был разрисован его капот. За круто скошенным назад лобовым стеклом я заметил силуэт водителя, пригнувшегося к рулю. Создание за рулем черной