нравилось сознавать, что люди смотрят на меня с уважением и рассчитывают на мою власть и помощь. Я словно был для всех горожан и отцом, и старшим братом, и лучшим другом одновременно: это ощущение можно передать примерно так. Может быть, мэр Своуп и его городской совет не считались со мной и не уважали меня ни дня, но жители Зефира смотрели на меня с уважением. Раньше смотрели, я хотел сказать. Вот почему я все тянул и тянул, хотя уже давно мог выйти из игры. Все началось с того, что однажды вечером Большое Дуло позвонил мне и сказал, что хочет встретиться и поговорить, что у него есть для меня предложение. Он сказал, что его бизнес не приносит никому вреда. Немного алкоголя никому не повредит, от этого человек расслабляется. Люди сами приходят к нему и просят товар, иначе он никогда не стал бы гнать самогон, так он мне сказал.

— И ты поверил ему? Господи, Джей-Ти! — Отец покачал головой, на лице его было написано презрение.

— Большое Дуло сказал мне еще кое-что. Большое Дуло сказал, что если бы он и его сыновья не держали Зефир в своих руках, то из соседнего округа давно бы уже заявилась банда Райкера, настоящие хладнокровные убийцы, и это ни для кого не секрет. Может быть, принимая от Большого Дула деньги, я вступал в союз с дьяволом, но знакомый дьявол все-таки лучше, чем новый, к повадкам которого еще нужно привыкнуть. Так сказал мне Большое Дуло. И я поверил ему, Том. Я и сейчас считаю, что в его словах была правда.

— Так, значит, все это время ты знал, где находится берлога Большого Дула? А нам ты говорил, что не в силах разыскать даже его следы и понятия не имеешь, где прячется Большое Дуло?

— Именно так. Дом Большого Дула находится неподалеку от того места на дороге, где Кори видел, как Блэйлоки продали свой ящик. Я понятия не имею, что было в ящике, Богом вам в этом клянусь, но одно я знаю точно — Геральд Гаррисон и Дик Моултри состоят в Клане уже давно. И вот теперь я предатель, и грешник, и слизняк и не имею права даже переходить улицу вместе с приличными людьми.

Шериф Эмори в упор взглянул на моего отца.

— Не нужно говорить, что я во всем виноват, Том, что за кашу я заварил. Я знаю, что поступил бесчестно. Я понимаю, что опозорил звание шерифа. Я опозорил свою семью. Теперь моя семья не пожелает мне ничего, кроме смерти, за то, что люди, которых я считал своими хорошими друзьями, смотрят на Люсинду и девочек так, словно они распутные женщины и понятия не имеют о чести и достоинстве. Я больше не останусь тут жить, я уже говорил вам это, скоро мы уедем отсюда навсегда. Но сегодня я все еще шериф города Зефир, которого выбирали вес жители, и у меня есть еще одно дело, которое я обязан довести до конца.

— Что же это за дело? Ты собрался открыть для Большого Дула сейфы городских банков?

— Нет, — с бесконечным терпением тихо ответил шериф. — Донни должен отправиться в тюрьму за убийство. Он убил человека и должен за это поплатиться.

— Ах вот что, — отозвался отец, и я ясно услышал, что в голосе его клокочет раздражение и отец вот- вот сорвется. — И что на это скажет Большое Дуло? Ведь он исправно платил тебе за то, чтобы ты сидел тихо, так, Джей-Ти?

— Большое Дуло никогда не платил мне за то, чтобы я защищал убийц. Я благодарю Бога за то, что Донни не убил мисс Грейс. Я знал Стиви Коули. Он тоже был парень себе на уме, не из самых правильных, у меня не раз с ним бывали проблемы, но он был честным. И его родители — тоже честные и достойные люди. Я не хочу, чтобы Донни сошло с рук убийство такого человека. Мне наплевать на угрозы Большого Дула.

— Он угрожает вам? — с тревогой спросила мама, а отец поднялся, чтобы помешать в камине поленья кочергой.

— Да. Точнее, он меня предупредил. Брови шерифа Эмори сошлись у него над переносицей, а морщины вокруг глаз превратились в густую сетку.

— Через два дня сюда должны будут приехать два судебных исполнителя из окружного суда — на автобусе «Трэйлвей». Они приедут на тридцать третьем автобусе, который приходит в полдень. У меня все уже готово: и бумаги на передачу преступника властям, и все остальное. Округ тоже согласен поместить Донни в тюрьму до суда.

Автобус «Трэйлвей», следовавший в Юнион-Таун, заглядывал в Зефир каждый день. Обычно автобус просто проезжал через город, редко когда делая остановку у заправочной станции «Шелл» на Риджетон- стрит, чтобы высадить или забрать одного-двух пассажиров. Как правило, автобус просто проезжал наш город без остановки, торопясь к своей далекой, более важной цели.

— В бардачке в машине Донни я нашел записную книжку в черной обложке, — пояснил шериф Эмори. Отец положил в камин новое полено, ни на мгновение не переставая слушать шерифа. — Там записаны имена и телефоны людей, имеющих отношение к ставкам на футбольные команды колледжа. Некоторые имена из этой книжки вас здорово удивят. Эти люди не из Зефира, но вы, если, конечно, интересуетесь политикой, наверняка хорошо знаете их из газет. Я почти уверен, что Блэйлоки подкупили нескольких тренеров, чтобы те устроили своим командам проигрыш.

— Господи Боже мой, — прошептала мама.

— Когда судебные исполнители приедут забирать Донни, я собираюсь сделать все, чтобы он в целости и сохранности был передан им в руки.

Шериф Эмори провел пальцем по краю своей звезды.

— Большое Дуло сказал, что прежде, чем его сын сядет в этот автобус, он убьет меня. Я уверен, он не шутит, Том.

— Он пытается запугать тебя! — отозвался отец. — Точно, блефует. Думает, что ты отдашь ему Донни.

— Сегодня утром, когда я вышел на крыльцо, я нашел там своего кота. Тело было ужасно истерзано. Кто-то изрубил его мясницким тесаком на куски и забрызгал кровью все крыльцо. Перед самой дверью было написано кровью: «Донни из города не уедет». Мне трудно описать лица девочек, когда они вышли за мной и увидели весь этот ужас.

Шериф Эмори на миг опустил голову и всмотрелся в пол.

— Я боюсь, Том. Большому Дулу удалось добиться своего. Я чертовски напуган. Думаю, Большое Дуло устроит налет на участок шерифа и попытается отбить Донни, прежде чем автобус появится в городе. Меня он точно не пощадит.

— Я боюсь другого: того, что эти проклятые волки могут сотворить с Люсиндой и твоими девочками, Джей-Ти, — сказала мама, и я понял, что она сама не своя от негодования, потому что с маминых уст очень редко срывались грубости.

— Сегодня утром, после того, что Блэйлоки устроили на нашем крыльце, я проводил Люсинду и девочек из города — они уехали к матери Люсинды. Около часа дня жена позвонила и сказала, что они благополучно добрались до места.

Шериф поднял лицо и взглянул на отца. В его глазах застыла мука.

— Я один не справлюсь, Том. Мне нужна помощь.

После этого шериф Эмори объяснил, что ему нужно два-три добровольца, чтобы сопроводить Донни к автобусу, и что сегодняшнюю ночь и завтра с утра добровольцы будут стеречь Донни в участке. Он сказал, что Джек Марчетте уже вызвался в добровольцы и что он сидит в участке и стережет Донни, но больше никто не согласился помогать закону. Прежде чем идти к нам, шериф переговорил с десятком человек. Предстоящее предприятие будет очень опасным, он ни от кого этого не скрывал. После всего он сам лично заплатит добровольцам по пятьдесят долларов из своего кармана, но это все, на что они смогут рассчитывать, потому что большей суммы он не может себе позволить. В участке есть пистолеты и патроны, а сам участок неприступен, как форт, в нем можно выдержать любую осаду. Самым сложным будет доставить Донни к автобусу и без помех передать его судебным исполнителям, закончил шериф.

— Вот и вся история. — Шериф Эмори закинул ногу на ногу и сцепил пальцы на костлявом колене. — Как ты смотришь на то, Том, чтобы пойти добровольцем?

— Ни за что! — выкрикнула мама. — Ты что, Джей-Ти, спятил?

— Мне очень жаль, Ребекка, что приходится просить о таком Тома. Мне жаль, клянусь Богом. Но делать нечего, один или вдвоем с Марчетте я не справлюсь.

— Тогда найди кого-нибудь другого, только не Тома! Зачем тебе нужен именно он?