— Допустим!
— Ну вот, дело, можно сказать, наполовину сделано. Попросите в стране, куда вы приедете, право убежища, смените гражданство, ясно?
— Допустим!
— Пробудьте там несколько месяцев и постарайтесь вернуться. Кем вы станете после возвращения?
— Вконец несчастными!
— Да нет, вы станете репатриантами. А репатриантов правительство обеспечивает работой и жильем. Видите, как все просто?
Пошли бог здоровья этому человеку. Он дал нам полезный совет, мы начали действовать. А вы говорите, что не выделяют квартир неимущим в муниципальных домах. А ну вас, маловеры! Дайте мне только собрать деньги на дорогу, получить восемь туристических паспортов, а потом еще право убежища в чужой стране. Вернусь обратно репатриантом и сразу въеду в новую квартиру.
Помощь пришла
Перевод Г. Александрова и К. Глазуновой
Отгремели гимны, отзвучали приветственные речи, и на склады министерства сельского хозяйства стали поступать мешки с минеральными удобрениями.
Заместитель министра вызвал своего помощника и передал приказ господина министра:
— Принять меры против расхищения удобрений. Немедленно распределить груз по вилайетам[46] согласно списку, утвержденному министром.
— Слушаюсь, — ответил помощник и тут же по внутреннему телефону вызвал своего заместителя: — Нихат-бей, я намерен поручить вам важное дело.
— Благодарю, мой эфенди, ваш покорный слуга весьма признателен за доверие.
— Я поручаю вам организовать охрану поступивших в распоряжение министерства удобрений и отправку их по этому списку. В каждую деревню не менее пятидесяти мешков. Проследите, чтобы при транспортировке удобрения не попали в руки дельцов.
— Слушаюсь, мой эфенди…
— Да, минуточку… Когда пойдете на склад, посмотрите, нет ли там разорванных мешков. Если есть, наберите ведерко удобрений и пошлите моему садовнику. Прекрасные цветы пропадают, хорошо бы их подкормить. Но только если на складе будет разорванный мешок…
— Не будет — так целый разорвем, мой эфенди! И не один — раз нужно!
— Благодарю вас. Можете сразу приступать к отправке.
Заместитель помощника заместителя министра вернулся к себе и вызвал своего помощника.
— Вы несете ответственность за распределение удобрений. Придерживайтесь вот этого списка.
— Слушаюсь, эфенди.
— Ни один грамм не должен попасть в чужие руки, понятно?
— Есть!
— Да, вот что… Пошлите Муртаза-бею один мешок для сада перед зданием министерства и заодно полмешка ко мне домой.
У заведующего краевым сельскохозяйственным отделом Хильми-бея зазвонил телефон. Он поднял трубку и почтительно произнес:
— Да, эфенди. Разумеется, и говорить не о чем! Какие-то жалкие пять килограммов удобрений! Не беспокойтесь, не забуду. Кстати, я сам хотел для вас оставить… Полагаю, не сегодня-завтра прибудут. Взаимно, эфенди, всего хорошего.
Он положил трубку. Тут же раздался новый звонок. С другого конца провода сообщали о прибытии груза.
Хильми-бей вызвал своего помощника.
— Послушай, брат, проследи сам, чтобы грузчики поосторожней обращались с мешками. Если из каждого мешка высыпется хоть полкило, крестьянам меньше достанется…
— Все будет в порядке.
— Да, чуть не забыл. Оставь несколько килограммов для нашей машинистки Неджлы-ханум. У нее огородик или что-то в этом роде.
— Ладно, после работы я сам ей занесу. Поскорей бы избавиться от этой напасти!
На деревенской площади заиграла зурна, ударили барабаны. Староста взобрался на помост и, потрясая кулаком, начал речь:
— Я счастлив, односельчане, что в результате упорной четырехлетней борьбы мы получили этот кулек. Теперь многие наши беды отойдут в прошлое, коровы будут давать много молока, дети перестанут болеть.
Он разорвал пакет и вынул из кармана столовую ложку.
— Подходите, подходите… Становитесь друг за другом.
На каждую крестьянскую семью пришлось по столовой ложке порошка. Староста никого не обделил.
— А что с этим делать? — спросил кто-то из толпы.
Староста задумчиво потянул себя за ус.
— Забыли приложить инструкцию… Поберегите пока порошок, а я вот поеду в город и спрошу у фельдшера, как его употреблять — до или после еды. Тогда и вам скажу.
Музаффер Изгью
Гостеприимная деревня
Перевод Г. Александрова и К. Глазуновой
Мы поехали в деревню. Мы — это каймакам[47], начальник жандармского отделения, уездный писарь, я… — всего восемь человек. Деревня была плохонькая, поэтому к вечеру мы собирались вернуться. Но староста запротестовал:
— Нее, господа, ни за что на свете! Пока не поужинаете, я вас не отпущу!
— Помилуй, староста, мы нагрянули к тебе неожиданно, да и дома нас ждут.
— Все будет в порядке, ужин уже готов. Прошу в деревенскую комнату, мы принимаем гостей в деревенской комнате, — приглашал староста, не слушая наших отговорок.
Никто из нас не знал, что это такое «деревенская комната». Из маленькой прихожей мы попали в довольно большое помещение. Столы и стулья здесь были обычными, но при виде скатерти мы разинули рты от удивления. Пока рассаживались, я незаметно отвернул краешек скатерти и увидел: «Made in England».
— Устраивайтесь поудобнее, гости дорогие, — приговаривал староста, — мы так вам рады…
Гостям из уезда придавали, видимо, большое значение в этой бедной деревне — недаром скатерть
