— Этот запах твоих волос…
— Пойдем. Ну пойдем же, господи, сколько можно здесь стоять!
— Да, я знаю. Я чувствую. Вот, снова…
Она открыла дверь ключами, включила свет. Он снова уже целовал ее.
— Не нужно было…
— Что? Свет включать?
— Да. Да, конечно.
Рука его потянулась к выключателю, но застыла на полпути, потому что про свет они оба уже забыли.
Это был сон. Удивительный, ни на что не похожий сон. Никогда в жизни ни один человек, живущий на земле, не видел такого сна.
Сергей знал об этом. Чувствовал, что он единственный, кому посчастливилось испытать то, что невозможно описать словами. Звезды молча смотрели в окно, отстраненно наблюдая за тем, как два человека любят друг друга. И наверное, искренне были уверены, что в эту ночь им не удалось увидеть ничего нового. Ничего такого, что случилось бы на этой далекой голубой планете в первый раз за тысячи долгих лет. Просто два человека любили друг друга. Картина старая, как мир…
— Вот ведь, — прошептал он, коснувшись губами ее волос. — Звезды.
Она молчала. Тихо и задумчиво гладила его по спине нежными и влажными пальцами.
— Ты думаешь, они нас видят?
— А черт его знает. Может, и правда видят. С тобой все не так. Даже в такую чепуху верить хочется. Ветер, звезды. Все оживает.
— Почему так.
— Я люблю тебя. Наверное, поэтому. А может, наоборот. Люблю, потому что звезды. Знаешь, если бы не порвалась цепочка…
— Если бы не порвалась цепочка, — задумчиво повторила она. — Я бы так никогда и не узнала, наверное…
Он не дал ей договорить. Снова качнулись за окном звезды, изменив свое привычное положение, беззастенчиво нарушив законы расположения небесных тел. А некоторые, совсем безрассудные, и вовсе впорхнули прямо в комнату, заметались по потолку в поисках пристанища, попадали на пол…
— Звезды, — шептал он, — ты видишь, звезды…
— Вижу. Господи, сколько же их… Даже не верится.
Каждое прикосновение зажигало внутри тысячи искр. Почти до самого утра длился этот фейерверк — до тех пор, пока они оба, истратив последние силы, случайно не посмотрели в окно и не увидели, что на небе ни одной звезды не осталось.
— Солнце, — мечтательно прошептала она, подражая его интонации, и рассмеялась.
Он рассмеялся вместе с ней. А потом она снова сказала:
— Ветер.
— Брось, Света. Это похоже на сказку. Помнишь сказку. Про домик, который унес ветер. Там еще собака какая-то была.
— Была собака, — покорно согласилась она.
— Сказки всегда заканчиваются хорошо.
— Не все. Бывают и другие.
— Какие?
— Которые не заканчиваются.
— Так это же замечательно, когда не заканчивается сказка.
— Замечательно, — согласилась она — А теперь спи. Уже утро, пора спать. — Она прикоснулась губами к его щеке и повторила: — Спи.
Как будто волшебное слово сказала… Бросила пригоршню золотого песка на веки, и они отяжелели сразу. Скрылось солнце, снова наступила звездная ночь.
Звезды мелькали, кружились перед глазами. Здесь, в своем странном сне, он мог дотронуться до них руками, ощутить величественный холод, который притягивал к себе как магнит. Эта неподвижная и неживая прохлада дарила спокойствие, неведомое здесь, на земле, она тянула за собой, обещала так много…
Какая-то тревога зарождалась в душе. Он вдруг понял, что звезды его обманывают. Они манят, зовут за собой, как огоньки на болотах, парализуют волю, подчиняют себе сознание. Только нельзя, ни в коем случае нельзя покоряться этому обману, нельзя слушать песни сирен, какими бы сладостными они ни казались. Нужно сделать над собой усилие.
Он никак не мог проснуться. Звезды мешали ему, пчелиным роем мелькали перед глазами, застилая дорогу обратно. Каждый шаг давался ему с трудом, ноги проваливались в тягучей и липкой золотой трясине. Не было вокруг ничего, кроме звезд. Эта золотая пыль была кругом — ад небе под ногами. Зыбкая грань, отделяющая сон от реальности, уже была почти пройдена, и все же сок не отступал, несмотря на то что Сергей боролся с ним так отчаянно, как никогда в своей жизни.
И вдруг он увидел кошку.
Черную кошку с белыми пятнами. Ее силуэт промелькнул где-то вдалеке, и все же он успел узнать эту кошку. Он знал, что в этой кошке и спасение его, и погибель; Оставалось сделать последнее усилие, чтобы догнать ее. Непременно догнать…
Он открыл глаза. Сон еще боролся с реальностью, делая ее зыбкой и призрачной. И этот тихий шепот, который он услышал теперь, был одновременно принадлежностью
Вот только смысл. Смысл ускользал куда-то. Нужно было увидеть ее лицо, чтобы понять, наконец, в чем же дело. Он повернулся и увидел ее лицо. Лицо было залито слезами, глаза закрыты.
А она, не заметив, что он проснулся и смотрит уже на нее, продолжала шептать:
— И потом кошка увидела большую птицу. Она увидела птицу и заговорила с ней, думая, что птица ей ответит. Она сказала: я, кошка черная с белыми пятнами, заблудилась в этой странной деревне. Я вернуться хочу обратно, потому что здесь никому не нужна. Отнеси меня, птица, на своих крыльях…
Здание третьей областной больницы, в которой Рита работала уже пятнадцать лет, напоминало иногда ей старый, заброшенный корабль со сломанными мачтами. Когда-то давно он потерпел крушение в далеких морях. Кончились на этом его долгие плаваниями решили сделать из корабля больницу.
Рита улыбнулась своим детским фантазиям и вошла в здание. Поздоровалась с вахтершей, поднялась в ординаторскую, переоделась и спустилась вниз, в приемное отделение.
Возле двери, в креслах, обитых потрескавшимся от времени дерматином, сидели двое — мужчина и женщина. Встревоженные, бледные лица — по лицам их Рита сразу догадалась, что в приемном отделении находится очередной пациент.
— Что у нас, Елена Геннадиевна? Высокая темноволосая женщина, сидящая за столом — дежурный врач приемного отделения, — устало вздохнул.
— С подозрением на прободную язву привезли, как мне кажется, там операции не требуется. Обычное острое отравление. Похоже на летальный синтез.
— Сейчас посмотрим.
Рита подошла к кушетке, на которой лежал, зажмурив глаза от боли, молодой, лет двадцати с небольшим, парень. Запах алкоголя чувствовался на расстоянии. Она осторожно приподняла его футболку, обнажила живот и надавила пальцами. Тот закричал:
— Да сколько можно… Только что ведь., . Смотрели, трогали уже…
— Ну, ничего. Потерпите еще немного, — мягко сказала она ему, сосредоточившись на своих ощущениях. Нет и правда: живот был мягким.
— Результаты анализов есть?
— Только что принесли.
Рита подошла к столу, некоторое время внимательно изучала бланки.
— Острая почечная недостаточность… Фольмальдегиды, муравьиная кислота. И кардиограмма плохая похоже на летальный синтез… Как бы он у нас в кому не впал. Промывание назначили?
— Назначили.
