циркулями, чертитокружность ночи нутряной.Окружность превращается в окрестность,окрестность вдруг идет, как голова.Противна трезвость, как противна пресность.Нальем вина в стеклянные слова!И чокнемся наперекор здоровью,чтобы пошел умалишенный звон!Большой невиданно-неслыханной любовьюизгоним беса мирной меры вон!Ведь ум — содом, а чувства — лишь хвороба,и здравствовать я не желаю зря.И пусть с тобой мы чокнутые оба,зато нам заменяет ум нутроба.Живем без гармонического гроба.Сожрем, что нам нажарила заря!20 июня 1974
2. Гавот
(см. «Гавот» Глюка-Брамса)
3. Марш
(см. «Афинские развалины» Бетховена)
24 июля 1974
4. Гопак
(см. «Гопак» Мусоргского)
10 июля — 12 сентября 1974
Ах ты, сукин сын, поганенький мужик!Ты за что про что меня не разложил? Али я тебе бы, дурень, не дала?Али были неотложные дела?Али я тебя глазами не пеклазаковыристыми?Светит месяц, светит ясный!Свесил свет он сверху вниз.Где ж ты, друг мой распрекрасный?Поскорей ко мне вернись! Мчатся тучи, вьются тучи.Завихряется тряпье.Словно фюреры и дучи,или словно потрох сучий,по большой навозной кучевходят в царствие твое.Ты Подгорна, ты Подгорна,ты Подгорна улица!И к кому же я покорно,и к кому же я пригорбносумею пригулиться?Ах ты, сукин сын, безжалостный мужик!Как с пожара, он от женщины бежит.Он бежит, и вертится, и крутится.Али сладко было обанкрутиться?Ай, глупы умы!Не видать им кумы!Ой, кумушка!Ой, голубушка!Ой, думушказадушевная! Раз пошла такая пьянка,режь остатки соловья!Сербиянка, сербиянка,сербияночка моя!3-14 сентября 1974
Полька, полька, полечка!Полюби хоть столечко!Задушевный мой дружок,полюби хоть на вершок!Погоди, Володенька!Я еще молоденька.Дай-ка сроку — подрасту,будет и любовь с версту,с версту, с версту, с версту, с верстуда с коломенскую.Полька, полька, поленька! Доля, долька, доленька!И чего ты, Поленька,всё еще не голенька? Уж такая наша доля,что у нас всё впереди.Выходи скорее, дроля,чаще замуж выходи!Будет всё как ты просила,только кликни-позови!С легкой долькой апельсина,с красным яблочком любви.11-20 сентября 1974
(«Сегодня о тебе подумал в первый раз»)
1974
Я под боком живу у новогодья,не то задумчиво, не то навеселе,и все солено-горькие угодья —как скатерть-самобранка на столе — разостланы. И пробки из бутылокне выбивает старая судьба.Сижу спиной к былому, а в затылокбабахает безмолвная пальба.И пробираюсь я сквозь дебри января — седые ледяные громоздины.И кажется, что стал я пьян, варяво ржавом котелке мыслительные льдины.Природа восстает со сна, как древле ода,а скатерть-самобранка на столеи стелется всё дальше год от года,и перебранка сыплет по землеметелицей, и телятся коровы —галактики в божественном хлеву...Вопросы, как послед, сизо-багровы,и как-то боком я еще живу.Пусть боком, но зато и избоченясь.Стучу и падаю — ну что из бочки гром.Еще живу, что квас шипучий, еле пенясь,и, из последней мочи ерепенясь,я боком выхожу, и оком, и нутром.1974
СОРОК ЛЕТ СО ДНЯ СМЕРТИ АНДРЕЯ БЕЛОГО
Лазурь черна...
О. МандельштамЖизнь — костлявая катастрофа.Лодкой плавает в глине гроб.Словно вспученная Голгофа,чуть не лопнул от муки лоб.И лазурь в замогильном воске —как захлопнутая веком ширь.И вздувается на повозке,на последней — булыжный пузырь.Был рунист и жирел, как валух.А экран был — как ранка к ранке.Жизнь, заверченная на штурвалах,колесованная на баранке.Распят был на себе, как Бог.Молодец посреди
