свидеться с вами.

– Благодарю вас.

Рука Патриции легла на дверную ручку.

– Жаль, что я не больно-то вам помогла.

– Я рада, что вы уделили мне столько времени… но… мне кажется… я понимаю, письмо сугубо личное, как вы сказали… но это было последнее письмо, написанное отцом… его последние слова… не кажется ли вам, что вы могли бы показать мне это письмо?

Люба заколебалась.

– Ну, что ж… правда, я не помню, куда я его дела… когда выходишь замуж, перестаешь держать старые любовные письма в ящике ночного столика.

Патриция промолчала.

– Разумеется, я не могу отправиться на поиски прямо сейчас… Я и так опаздываю…

– Понятно, – грустно сказала Патриция. – Что ж, я пожалуй, пойду.

– Патриция, вы так молоды и красивы, вам наверняка предстоит испытать в жизни счастье. Желаю вам всего наилучшего.

Дверь особняка захлопнулась за Патрицией. Слезы застилали ей взор. Она споткнулась о бордюр тротуара и едва не упала. Ничего не видя перед собой, она побежала через дорогу в парк. А там, укрывшись под высокой оградой, наплакалась всласть.

Все кончилось. Последняя дорога, ведущая к отцу, закончилась тупиком. Это разбило ей сердце – она так никогда и не узнает, что же он хотел сказать.

Было бы лучше, если бы в совете директоров не проведали о том, что пункт вашего назначения – Ногалес. Обзаведитесь для маскировки мексиканским гидом.

Миссис Спербер, стоя у трапа лайнера Стоунхэма, в последнюю минуту продолжала ровным деловитым тоном инструктировать Патрицию.

– Миссис Спербер, мне трудно выразить, как вы мне помогли.

И, повинуясь порыву, Патриция поцеловала ее в щеку. Миссис Спербер, как будто утратив дар речи, затеребила ремешок сумочки.

– У меня такое чувство, словно я впервые в жизни отправляю дочь в школу.

– Я окончила школу – и, надеюсь, кое-чему научилась. – Патриция склонилась к ней и мягко добавила. – Мне кажется, будто вы – моя вторая мать.

– Ну, будет… будет… – пробормотала миссис Спербер, бросая взгляд на часы. – Вам лучше подняться на борт… и… и я горжусь вами, Патриция!

Когда самолет приземлился и покатил по взлетно-посадочной полосе пустынного аэропорта на северо- американской стороне границы, Патриция увидела, что ее дожидается видавший виды автомобиль. Смуглый мексиканец, обнажив в ухмылке кривые зубы, стоял у открытой дверцы машины с такой гордостью, словно это гигантский лимузин.

– Буэнос диас, сеньора.

– Буэнос диас. А по-английски вы говорите?

– Еще бы! Как самый настоящий янки!

– Вот и прекрасно. – Патриция улыбнулась. – Пожалуйста, отвезите меня на фабрику Стоунхэм. Это на мексиканской стороне границы.

Глядя в окошко, Патриция подпала под обаяние прекрасных ландшафтов Аризоны. Их окружали холмы, покрытые зеленой травой и поросшие деревьями, над головой проплывали белые облачка. Они пересекли реку Санта-Крус, вода которой ослепительно сверкала под солнечными лучами. Неужели воды этой реки, устремляясь на север из Мексики, несут токсичные отходы? Наверняка миссис Спербер преувеличивает.

Граница, проходя по дороге № 19, отделяла Ногалес, штат Аризона, от Ногалеса, государство Мексика. Сразу же после того, как миновали шлагбаум, дорога пошла по ухабам и поездка перестала казаться столь романтичной. Но затем последовал резкий поворот вправо, и Патриция обнаружила, что они мчатся к чугунным воротам колонии имени Кеннеди, представляющей собой Беверли-Хиллс мексиканского Ногалеса. Красивые дома за высокими каменными оградами и ухоженные газоны свидетельствовали о преуспевании обитателей этого уголка.

– Мы едем на фабрику Стоунхэм? – спросила Патриция.

– Да, но я сделал небольшой крюк, – ответил водитель, – туристы, как правило, стремятся осмотреть это красивое место. Здесь живут крупные шишки.

В конце концов машина свернула на широкую улицу, с обеих сторон застроенную двух– и трехэтажными зданиями фабричного типа.

– Американские фабрики, – сказал водитель.

Все эти здания, судя по всему, были возведены совсем недавно. Блочные дома, выкрашенные в пастельные тона. Машина подъехала к группе синих строений несколько большего размера, чем остальные, на каждом из которых красовался и был виден издалека фирменный знак компании Стоунхэм – земной шар с обвивающим его, как змея, американским долларом. Весь комплекс зданий располагался на плато, с которого открывался вид на зеленые окрестные холмы, и был обнесен высокой кирпичной стеной. Впечатление это производило весьма внушительное.

Теперь, наконец-то очутившись здесь, Патриция осознала, что у нее нет конкретного плана действий. Ей не удастся проникнуть на фабрику и начать расхаживать по цехам, бесцеремонно разглядывая все вокруг, –