Эмилио пожал плечами.

– Что ж, как вам будет угодно.

Он потянулся к радиотелефону.

Разговор шел по-португальски, и Патриции удалось разобрать лишь имена Исабель и мисс Деннисон. Закончив разговор, Эмилио пробормотал:

– Не могу в это поверить… но нас пригласили на ланч. И он резко повернул машину.

Они прибыли на ранчо Велосо к полудню, когда безжалостные лучи солнца падали на клумбу перед домом. Залитая ослепительным светом, Исабель стояла в дверном проеме, одетая в тугой алого цвета купальник и в босоножки на высоком каблуке. Кроваво-красный цвет педикюра вполне соответствовал маникюру и помаде на губах. Она приветствовала гостей, обратившись к ним по-португальски, в ее огромных черных глазах сквозило, казалось, искреннее дружелюбие.

Изящным жестом она пригласила гостей в столовую, где служанка раскладывала горы снеди на серебряные блюда. Стол был сервирован на три куверта. Исабель села и плавным движением рук пригласила гостя и гостью расположиться по обе стороны от нее. Внимание Патриции привлек большой портрет на стене; хозяйка могла глядеться в него, как в зеркало.

– Нравится? – поинтересовалась Исабель. – Его заказал мой муж незадолго до того, как… умер.

Двое слуг сновали вокруг стола, разнося блюда с рыбой и зеленью, третий вкатил тележку с зажаренным на решетке мясом.

Патриция совершенно растерялась. Она, конечно, заранее отрепетировала все, что собиралась произнести, но этот прием оказался просто абсурден – невероятное количество пищи, изящная, но в высшей степени высокомерная манера поведения хозяйки дома…

– Вы ничего не едите, мисс Деннисон.

Эта фраза прозвучала, как обвинение.

– Я не голодна, – пролепетала Патриция.

– Но вы приехали на ланч!

– Нет, я приехала поговорить с вами.

– Вот как? О чем же?

– О Мигеле.

– Пожалуйста, не заводите разговор на эту тему. – Исабель отрезала себе кусок мяса. – Она меня волнует.

– Меня она тоже волнует, миссис Велосо. Он в тюрьме – и находится там по вашей жалобе.

– Ну, а что бы вы сделали на моем месте? – В ее голосе послышались едва ли не жалобные нотки. – Он ведь убил моего мужа.

Патриция перевела взгляд на Эмилио. Но он, как загипнотизированный, не отрывал глаз от Исабель. Причудливая пикантность ситуации явно будоражила его.

– Миссис Велосо, что бы там ни произошло, все это случилось почти год назад. Почему вы выдвинули обвинения именно сейчас?

Исабель отложила нож и искоса посмотрела на Патрицию.

– У меня не было другого выхода. Он собирался покинуть страну. Другая женщина вздумала похитить его у меня.

– Вы говорите обо мне…

– Да, о вас! – В глазах Исабель вспыхнула ненависть. – Он любил меня до тех пор, пока вы не вошли в его жизнь. Он был готов ради меня на все, что угодно. Даже на убийство. И я относилась к нему точно так же. Женщина не способна любить мужчину сильнее, чем я любила его.

– Так почему же вы на все это пошли?

– Мне надо было удержать его в Португалии.

– За решеткой?

Исабель стукнула кулаком по столу.

– Пока он здесь, это не имеет ровным счетом никакого значения. В тюрьме никто не причинит ему вреда. У нас нет смертной казни. Его будут хорошо кормить, о нем будут заботиться. Я сама прослежу за этим. – Она наклонилась к Патриции. – Мы цивилизованные люди и живем в цивилизованной стране, у нас заключенным разрешены личные свидания. – По лицу у нее пробежала кривая улыбка. – Я буду в его распоряжении раз в неделю.

У Патриции затряслись руки, задрожал голос, но, тем не менее, у нее хватило сил воскликнуть:

– Неужели вы думаете, что Мигель когда-нибудь станет заниматься с вами любовью?

Исабель вскочила на ноги.

– Да! Да! Он ведь любил меня! До тех пор, пока его не украли вы!

Патриция почувствовала, как вокруг нее рушится весь мир. О чем можно было договориться с этой сумасшедшей?

– Миссис Велосо, любовь нельзя украсть, – взмолилась она. – Это дар одного человека другому. Даже если вы со мной сейчас не согласитесь, в глубине души вы вынуждены будете признать мою правоту. – Голос Патриции налился силой и окреп. – Я люблю Мигеля и он меня тоже любит.