помнил этих людей и знал, что никогда не будет к ним обращаться. Был там грязный носовой платок, сигареты для клиентов, маленькая отвертка, а в самой глубине лежала новая, но уже ставшая любимой, игрушка. Миша специально спрятал ее подальше от чужих глаз.

…Вот он… – расстегнул ножны и словно в зеркало, взглянул в полоску стали. В возникшем уродливом изображении проступили черты, которые только он сам мог узнать. …Это же я!.. Поднес нож к лицу – очень интересное состояние: с одной стороны, ощущаешь силу, будто острие является продолжением руки, а, с другой, испытываешь подсознательный страх от его соседства с твоей шеей.

…Как все-таки странно мы устроены: у меня никогда не было оружия, и я прекрасно без него обходился. Теперь оно появилось, пусть даже самое примитивное, а я уже чувствую, что не могу без него. Оно привораживает… наверное, это потому что во все времена оружие означало превосходство, а в обретении превосходства и есть смысл жизни. Не зря ж моя жизнь такая ущербная – она лишена смысла. В чем, вот, он мог бы заключаться? В том, чтоб составлять технологию сборки видеомагнитофонов?.. Так их не выпускают уже лет двадцать, и никто не заметил… ну, кроме японцев, получивших новый рынок сбыта. Значит, это было бессмысленное занятие. В том, чтоб, как курица с яйцами, носиться с больной женой? Ее больше нет, и никому тоже не стало хуже. Значит, какой был в этом смысл?.. Никакого. Вика?.. А, может, завтра будет уже не Вика, а, например, Наташа или соседка – Аня… И что остается?.. Возить придурков, готовых истратить на дорогу не пять рублей, а сотню? Так ведь вдвойне обидно, если смысл только в этом!..

А я, между прочим – центр вселенной, потому что если меня не будет, не будет ничего! Мир исчезнет в вечном мраке, и с ним мой собственный мир, а это уже страшно. Этого нельзя допустить! И вот эта вещь… – он любовно провел пальцем по гладкому, такому приятному на ощупь, лезвию, – она должна хранить меня, чтоб не рухнул мир, и доказывать, что я не являюсь пустым местом, за которое все меня принимают…

Миша повернул к себе зеркало, находившееся в салоне. На него смотрело совсем новое лицо – с презрительным прищуром и чутко подрагивающим, как у потревоженного хищника, носом; ноздри при этом подозрительно раздувались, ловя враждебный запах… Если б он хоть раз так посмотрел на жену, она б никогда не посмела ставить ему всякие дурацкие условия. …И все сотворила железка, купленная в киоске «Пресса»?.. Бред. Этого не может быть – я всегда был таким, только почему-то не догадывался… мне надо было только чуть-чуть помочь! Значит, неспроста появились «журналистки» …жаль, что эта Наташа такая дикая. Но я обломаю ее, все еще впереди…

В дверях появились первые, самые дисциплинированные сотрудники, заканчивающие работу ровно в пять, и с каждой последующей минутой число их увеличивалось, вроде, на белое полотно выдавливали из тюбика черную краску. Картинка получалась такой ностальгической, будто и не прошло двадцати лет; будто стоит он возле проходной родного завода (в конце смены оттуда также валил народ, и он сам – молодой, полный надежд!..) Миша вздохнул, возвращаясь к реальности.

Прошло минут десять, но к машине никто не подходил, хотя обычно Вика сама выныривала из толпы, безлико расползавшейся в быстро сгущавшихся сумерках. …Так мы договаривались или нет?.. – никак не мог вспомнить Миша, вылезая из машины; попытался охватить взглядом рассредоточившихся по остановкам людей, – блин, вон, она!.. Куда это она собралась? Если б ее ждал «Нисан», я б еще понял, а так?..

Он быстро настиг беглянку и тронул за плечо.

– Привет.

– Привет, – девушка обернулась, – разве мы знакомы? – и на всякий случай подмигнула, для особо непонятливых.

…Ах, так, – Миша улыбнулся, – ладно, поприкалываемся…

– Тогда давай знакомиться, – предложил он, – меня зовут Миша, а тебя… дай, попробую угадать… ну, например, Вика.

– Например, да, – девушка засмеялась.

– Ладно, хватит дурака валять; поехали, – Миша махнул рукой, решив, что пора все возвращать на свои места, – у тебя сегодня мать в какую смену?

– Мать дома, – Вика покачала головой, разом отметая предложенный вариант, – а твоя жена?..

– Я говорил! – перебил Миша зло, – мы разошлись! Я говорил!..

– Говорил? – Вика сделала удивленные глаза, – ладно, может и говорил. Так что ты предлагаешь?.. Кстати, не холодно в куртке?

– Я ж на машине. Пойдем.

– Классно, – обрадовалась Вика, – тогда подбросишь меня?

– Что значит, подбросишь? – не на шутку рассердился Миша. …Не хватало только, чтоб она использовала меня в качестве таксиста!.. Пусть «Нисан» тебя «подбрасывает»!..

– Садись, – он распахнул дверцу, – сейчас что-нибудь решим.

Вика независимо устроилась на переднем сиденье, словно возить ее, действительно, являлось Мишиной обязанностью.

…Сучка! По телефону-то такая ласковая. Жаль, я не помню вечеров, когда был «великолепен»!.. Это что ж, я должен каждый раз, вроде, завоевывать ее? На фиг она мне нужна, такая красивая?.. – пружина внутри уже сжалась, но если просто взять и выкинуть ее из машины, то чем занять остаток вечера?..

– Сейчас прогреется, – Миша завел двигатель, судорожно придумывая план действий. Времени на это отводилось, максимум, минут пять, а потом надо будет куда-то ехать.

Мысли метались между рестораном (но для этого он не взял из конверта нужную сумму денег) и квартирой, в которую вести ее он не хотел (почему-то казалось, что стоит женщине переступить порог, и она останется там навсегда). Вдруг фантазия, словно жидкость нашедшая крошечную дырочку, устремилась на свободу – он вспомнил сон, окончание которого так и не досмотрел. Тогда все закончилось на том, как он держал в руках наручники. …Вот бы проделать все это наяву! Вот, была бы игра!.. Как бы я отхлестал ее за то, что все рассказывала Надьке!.. Да и вообще, чтоб знала свое место, а то сидит, как принцесса!.. Жаль, у нас нет магазина с такими прикольными штучками…

В машине стало жарко. Собираясь трогаться, Миша устроился поудобнее и почувствовал, как нож, почему-то оказавшийся в кармане, уперся в бок, словно подсказывая игру, для которой не требовалось дополнительных аксессуаров.

– И куда мы едем? – спросила Вика, наблюдая, как уверенно машина разворачивается.

– Есть идея. Могу спорить, такого ты еще не испытывала.

– Ух, ты! А ты знаешь, что я испытывала?

…Где уж нам до «Нисана»?.. – подумал Миша, но без прежней злобы, ибо точно знал – то, до чего додумался он, тому очкарику никогда не придет в голову.

– Хочешь, поспорим? – предложил он.

– Давай! – Вика азартно протянула руку. Одна игра плавно перетекала в другую, и это в корне меняло привычный регламент свиданий, – так куда мы едем?

– В Северный район, – мгновенно сориентировался Миша, прикинув, где в городе наибольшее число многоэтажек.

– Поехали, – согласилась Вика, – а что это будет?

– Это будет игра. Ты ж любишь играть?

– Люблю. Все женщины любят играть.

– А еще все женщины мазохистки.

– Да?.. – Вика удивилась, – вот, не знала.

– Все, все, – Миша уверенно кивнул, – только стесняются.

– И твоя бывшая жена тоже? – ожидая ответа, Вика скосила глаза в его сторону.

– А как же. Но она не смогла понять этого, и когда потаенные желания пришли в противоречие с сознанием, она отчудила такое… я не смог остановить ее.

– Ух, ты! Расскажи.