Осваиваясь, Бондарь не поленился включить радар, предоставив Председателю возможность полюбоваться зеленой черточкой, наматывающей круги на экране под пронзительный писк электроники. Затем очередь дошла до эхозонда и радиоприемника. Лишь после этого Бондарь запустил гребной винт и взялся правой рукой за рычаг с черным набалдашником. Всего таких рычагов было два, и Председатель решил, что они служат на яхте чем-то вроде педалей газа. Передача, как он отметил про себя, была зубчатой, и для смещения рычагов в нужное положение требовалось значительное усилие.

– Это полный ход? – спросил Председатель, указывая на надпись «max».

– Да, но у нас ведь не регата намечается, – грубовато ответил Бондарь. Дымящаяся сигарета мешала ему полностью сосредоточиться на управлении яхтой, но он со своей задачей справился.

Когда «Летучая рыба» двинулась вперед, рассекая волны под острым углом, Председатель окончательно понял: теперь ничто не остановит его. Бондарь выглядел несколько скованным, хотя держался за штурвал уверенно, мало-помалу огибая островок. Развернутая к ветру левым бортом, яхта закачалась сильнее, но потом поплыла ровнее и быстрее, оставляя за кормой широкий пенистый хвост. Прежде чем завершить маневр, судно прошлось на полной скорости так, что брызги летели во все стороны. Когда двигатель смолк, стало слышно, как свистит ветер и плещутся волны внизу. Затем загремела цепь кормового якоря.

– Мы стояли в ста метрах отсюда, – капризно заметил Председатель, весьма скупой на похвалы и комплименты.

– Вы хотите, чтобы я вернулся на прежнее место? – спросил Бондарь, приготовившись включить зажигание.

Председатель вытер лоб, посмотрел на блестящую от пота руку, сунул ее в карман и отрицательно качнул головой.

– Не надо. Сойдет и так.

– Значит, вопрос об оплате моих услуг решен?

– Решен. Ты получишь свои деньги.

– Как насчет небольшого аванса? – оживился Бондарь.

– Это лишнее, – ворчливо произнес Председатель. – Посреди моря деньги тратить некуда.

– Скорее бы на берег.

– О, ждать долго не придется. Мы отплываем в шторм, а он уже не за горами.

И действительно, близилась буря. Ветер все крепчал, облака сменялись лохмотьями туч, темную поверхность моря все чаще прорезали белые гребни волн. Казалось, таинственная глубина океана норовит выглянуть наружу, закипая от долго сдерживаемого гнева.

– К завтрашнему утру начнется настоящий ураган, – сказал с видом знатока Бондарь.

– Ошибаешься, – возразил Председатель. – Синоптики обещают ураган лишь завтра вечером или ночью. В ближайшие часы нас ожидает всего лишь небольшая болтанка. – Он вытащил из кармана мобильный телефон. – Но это уже не имеет значения. Хочешь кому-нибудь позвонить, Женя?

– С удовольствием, – не стал скрывать радости Бондарь.

– Вынужден тебя разочаровать. – Неумело размахнувшись, Председатель швырнул телефон в море. Необходимость в связи с сушей отпала. Докладывать в Пхеньян было нечего. Когда бомбы попадут по назначению, Председатель лично отрапортует об успешном выполнении операции. В противном случае никакие слова, никакие заверения не помогут ему сохранить жизнь. Это была та ситуация, о которой говорят: «мосты сожжены». – Пути назад нет, Женя, – с пафосом произнес Председатель. – Забудь о прошлом, о будущем, забудь о том, что где-то есть земля, на которой тебя помнят и ждут. Отныне существует только «здесь» и «сейчас». Через минуту я прикажу вывести из строя рацию, а также утопить моторную лодку, и тогда оборвется последняя ниточка, связывающая нас с внешним миром.

– Здесь и сейчас, – повторил Бондарь.

– Ну да, – подтвердил Председатель, не спуская с Бондаря глаз. – Главный принцип дзен-буддизма.

Ему очень хотелось увидеть на лице русского капитана признаки тревоги или растерянности, но тот обманул его ожидания.

– Здесь и сейчас пора обедать, – сказал русский с ленцой, казавшейся настолько же естественной, насколько естественным было все, что делал этот человек. Никто даже не мог заподозрить, какой ценой дается Бондарю эта непринужденность. И не должен был заподозрить.

Проследовав за Председателем на бак и спустившись по трапу вниз, Бондарь чудом не расшиб голову о низкие переборки. В длинном узком коридорчике качка ощущалась сильнее, чем на палубе, и Лиззи, которой не приходилось пригибаться, дважды приложилась плечом об стену. Внутри яхты было темно и грязно, но все же Бондарь нашел возможность польстить провожатому:

– У вас почти идеальный порядок. Как на военном корабле.

– Да? – удивился Председатель.

– Совершенно не ощущаются запахи с камбуза, – светски улыбнулся Бондарь.

– А почему они должны ощущаться?

– На камбузе готовится пища, верно?

– Вот вы о чем.

– Конечно, – поддержала Бондаря Лиззи. – У меня, например, на свежем воздухе разыгрался звериный аппетит.

Председатель остановился и с интересом уставился на нее:

– Это правда, что вы родом из Прибалтики?

– Эстонка, – похвастался Бондарь, спеша предупредить какую-нибудь промашку со стороны спутницы.

– Почему не блондинка? – строго спросил Председатель. – Я слышал, что все эстонки светловолосы.

– Поэтому приходится краситься, – нашлась Лиззи. – Чтобы хоть как-то выделяться.

– Обычно женщины поступают наоборот. Осветляются.

– Я – не обычная женщина.

– Заметно.

Воспользовавшийся паузой, Бондарь задал давно волновавший его вопрос:

– Скажите, я могу осмотреть трюм?

– Зачем тебе? – насупился Председатель.

– Хотелось бы поточнее определить водоизмещение «Летучей рыбы». Кроме того, очень важно размещение груза в трюме. – Бондарь принял озабоченный вид. – Если топливо хранится в кормовой части, нос яхты может задраться слишком высоко.

– С топливом все в порядке, – пробурчал Председатель. – У нас бортовые баки, длинные.

– Прямо под нами? – ужаснулась Лиззи. – И мы в любой момент можем взлететь на воздух?

– Не исключено, не исключено.

Обронив эту загадочную фразу, Председатель дошел до конца коридора и толкнул дверь, ведущую в непрезентабельную кают-компанию, выкрашенную в тусклый грязно-зеленый цвет.

Перешагнув порог, гости увидели длинный стол, два холодильника, кресла с засаленными подлокотниками и несколько убогих копий Айвазовского на стенах. Оттолкнув ногой громыхающий сервировочный столик на колесах, Председатель занял место во главе стола и ухмыльнулся:

– Джин с тоником не предлагаю. На корабле вообще нет спиртного.

– Вы очень любезны, – саркастически откликнулась Лиззи. Попытка усесться в царственной позе едва не закончилась для нее плачевно. Колыхающийся под ногами пол отрицательно сказывался на координации движений, и если бы не Бондарь, американка плюхнулась бы мимо кресла.

– С выпивкой все ясно, но как насчет обеда? – спросил Бондарь, занимая место рядом.

Он обратил внимание на то, что кресла для кают-компании подобраны с учетом того, что они должны быть как можно более устойчивы во время качки. Наверное, их позаимствовали в ресторане какого-нибудь большого океанского лайнера. Приземистые, с низкими спинками, надежными подлокотниками и широко расставленными ножками кресла как нельзя лучше подходили для посиделок во время штормов.

– Чем нас будут кормить? – осведомилась Лиззи, слегка освоившаяся за кренящимся в разные стороны