прекрасным в ней показались Председателю волосы – коротко стриженная русая грива, в которую хотелось запустить пальцы.

«Однажды, – сказал он себе, – я так и сделаю. Схвачу эту красотку за волосы и поволоку по палубе в укромный уголок. На виду у всех. Хорошая наука для тех, кто слишком высоко задирает нос».

– Красивая женщина, – сказал Председатель.

– А мне другие не нужны, – нахально заявил Бондарь.

– Мне тоже. Но, помимо красоты, женщины должны обладать и другими положительными качествами.

– Какими? – полюбопытствовала Лиззи, убирая с лица растрепанные ветром пряди волос. В том, как она проделала это, не чувствовалось кокетства. Председатель позволил себе широкую улыбку, при виде которой оживился бы любой стоматолог, испытывающий недостаток в клиентах.

– Покорность, – сказал он. – В первую очередь.

– Было бы кому покоряться, – сказала Лиззи, демонстративно беря Бондаря под руку.

– Скромность, – продолжал Председатель.

– С этим случаются перебои, но…

Закончить Лиззи не успела.

– И гибкость, – перебил ее Председатель, меняя положение переплетенных на груди рук. – Не в переносном смысле, в прямом. – Он приосанился, отчего стало заметным брюшко, обтянутое френчем. – Кореянки проявляют настоящие чудеса гибкости. – Он переключил внимание на Бондаря. – А твоя дама сердца? Какова она в постели? Поделишься со мной?

Это был вызов. Умышленное оскорбление. Пробный шар, за которым должны были последовать другие. Председатель желал знать, чего можно ожидать от незнакомца, чтобы вести себя с ним соответственно.

– Моя дама – это моя дама, – отчеканил Бондарь. – И то, что происходит между нами, касается только нас двоих. По правде говоря, мне очень нужны деньги, но ради них я готов не на все.

– А ради жизни? – быстро спросил Пьо, зашедший за спину Бондаря. Не обернувшись, тот адресовал ответ стоящему напротив Председателю:

– Как любой нормальный человек, я боюсь смерти. Но не настолько, чтобы жить слизняком. – Между нахмуренными бровями Бондаря возникла глубокая горизонтальная складка. – Если вы не нуждаетесь в моих услугах, можете убить меня. Если я вам нужен, то соблюдайте хотя бы видимость приличий. Возможно, я старомоден, но делиться своими женщинами с кем бы то ни было не привык.

Лиззи благодарно взглянула на Бондаря и вцепилась в его рукав с такой силой, что едва не обломала ногти. Председатель, проследивший за ней, расплылся в неожиданно благожелательной улыбке.

– Ну-ну, не стоит так волноваться, – произнес он мягко. – Никто не собирается отнимать у тебя возлюбленную, Женя. До тех пор, – Председатель вскинул указательный палец, подчеркивая важность сказанного, – до тех пор, пока ты, Женя, служишь на благо нашему общему делу, ни один волосок не упадет с твоей головы. То же самое касается твоей очаровательной избранницы.

– Тогда все нормально, – проворчал Бондарь, принимая свободную позу.

– Вынужден тебя огорчить, – скучно молвил Председатель. – Наше знакомство лишь начинается, и я ничего не знаю о твоих профессиональных качествах. Давно ли ты сдавал экзамены, Женя? Полагаю, с той поры прошло немало времени. Так вот, сейчас тебе предстоит выдержать еще один экзамен. Самый главный. – Председатель приподнял редкие брови. – Догадываешься, о чем идет речь?

– Я должен буду доказать, что умею обращаться с этой посудиной? – предположил Бондарь.

– Ты должен будешь доказать, что находишься на судне не в качестве балласта, – прозвучало в ответ. – Потому что балласт выбрасывают за борт. Предусмотрительные люди избавляются от него.

– Чем раньше, тем лучше, – вставил Пьо.

– Если выяснится, что ты привез на «Летучую рыбу» не того человека, который мне нужен, – сказал ему Председатель, – то общий вес балласта увеличится на… Сколько ты весишь, Пьо?

– Шестьдесят три килограмма, – сдавленно доложил кореец.

– Итак, общий вес балласта увеличится на шестьдесят три килограмма, – бесстрастно подытожил Председатель.

В то же мгновение все члены команды, находящиеся на палубе, одновременно обнажили клинки, напоминающие по форме тот, который носил при себе Пьо. Это было внушительное зрелище, но на Бондаря оно произвело скорее успокаивающее впечатление. Ни один из корейцев не воспользовался огнестрельным оружием. Никто не выхватил ни пистолета, ни автомата, ни карабина. Одолеть целую чертову дюжину противников голыми руками Бондарь не надеялся, однако ничто не мешало ему тоже обзавестись каким- нибудь холодным оружием.

В том случае, если экзамен не будет провален на первом же этапе.

Как бы предлагая Бондарю расслабиться и не брать дурного в голову, Председатель провел его по палубе, рассказывая о достоинствах «Летучей рыбы» и ее оснащении. Технические характеристики сводились к габаритам и осадке яхты, мощности дизеля, грузоподъемности и максимальной скорости.

– Вот только не знаю, – посетовал Председатель, – двадцать пять узлов в час – это много или мало?

Обернувшись, Бондарь увидел двух корейцев, следовавших за ним, как тени. В отдалении маячило бледное лицо Лиззи, оставшейся под присмотром Пьо. Сказать, что американка выглядела встревоженной, значит, ничего не сказать. Ободряюще подмигнув ей, Бондарь ответил:

– Один узел соответствует одной морской миле.

– Вот как? – восхитился Председатель. – А я все гадал, что за узел такой? Кстати, в морской миле, кажется, полтора километра?

– Тысяча восемьсот пятьдесят два метра, – уточнил Бондарь. – Детские вопросы. Подобные сведения известны каждому второму любителю кроссвордов.

– Любишь кроссворды?

– Не могу сказать, чтобы очень.

– Но иногда их разгадываешь, – предположил Председатель.

– Когда больше заняться нечем, – ответил Бондарь.

– Бьюсь об заклад, такое случается нечасто, а? При такой бабе, как Лиза…

– Мы разговариваем о бабах?

Под лопатку остановившегося Бондаря уткнулось холодное острие выставленного вперед клинка.

Не моргнув глазом, Бондарь перехватил чужую руку, сделал неуловимое круговое движение и, не обращая внимания на сдавленный вопль противника, продолжил:

– Должен ли я сделать вывод, что выдержал экзамен?

Председатель с любопытством посмотрел на скорчившегося у его ног юношу.

– Вывих или перелом? – осведомился он.

– Перелом, – заверил его Бондарь.

– Скорее всего, открытый.

– Джиу-джитсу? – Председатель потолкал подошвой рукоять вонзившегося в палубу кинжала.

– Самбо.

– Зачем моряку приемы самбо?

– Во время кругосветных плаваний всякое случается, – пояснил Бондарь. – То драка в порту, то разборки в матросском кубрике. Среди нашего брата ведь всякий народ попадается. Бичи, беглые зэки, психи. Помнится, один алкаш на меня с гарпуном бросился.

– И что? – живо спросил Председатель.

– Не знаю, как алкаш, а гарпун утонул. Я их вместе за борт отправил.

Второй кореец, на которого глядел рассказывающий эту историю Бондарь, заметно напрягся и расставил ноги пошире.

– Справился бы с ним? – осведомился Председатель.

– Я бы и с Пьо справился. И с его людишками.

– Что ж не бежал?

– Десять тысяч в сутки. – Бондарь мечтательно улыбнулся. – Никогда таких деньжищ в руках не держал.