Сколько продлится плаванье?
Председатель ткнул пальцем в скулящего охранника и что-то приказал остальным. Когда раненого подняли и увели, стало ясно, что однозначного ответа на вопрос Бондаря не последует.
– Кто знает, – пожал плечами Председатель. – День, два, неделя. Припасов хватает, пресной воды – полные баки, топлива – тоже. Остается ждать у моря погоды.
–
– Вот что, – сказал он, топнув ногой о палубу. – Это низ, а еще есть верх, ясно?
– Не очень, – признался Бондарь.
– Небо и земля, – пустился в объяснения Председатель. – Небо всегда сверху, при любых обстоятельствах. Все земное просто подчиняется. Наверное, европейскому уму трудно схватить эту простую истину, поэтому скажу проще. – Председатель поморщился, давая понять, как неприятно ему снисходить до низкого интеллектуального уровня собеседника. – Здесь ничего не делается без моего позволения или одобрения. Самовольство карается – карается строго и незамедлительно. Если кто-нибудь на моем корабле делает то, что мне не нравится, я не прошу прекратить, я просто приказываю: «Отставить». Ни на секунду не забывай об этом, Женя. – Председатель постучал согнутым пальцем по груди Бондаря. – На первый раз я тебя прощаю. Но следующая твоя выходка повлечет за собой наказание. Ты меня понял, Женя?
Бондарь утвердительно кивнул:
– У меня нет возражений. Эта яхта ваша, а я на ней капитан. Вернее, временно исполняющий обязанности капитана.
– Я господин, а ты слуга, – поправил его кореец. – Эта формула точнее выражает суть наших взаимоотношений. Кроме того, я до сих пор не знаю, годишься ли ты в капитаны. Ступай в рубку, Женя. Совершим пробное плавание.
Пренебрежительной мине Бондаря позавидовал бы самый опытный морской волк, которому предложили позабавиться с игрушечным корабликом. На самом деле его сердце сжалось от тревоги. Лиззи по-прежнему находилась в окружении корейцев, так что любое неверное движение Бондаря было чревато трагическими последствиями. Вполне предсказуемыми последствиями, учитывая общее количество ножей на «Летучей рыбе».
На небе, как и на палубе яхты, было неспокойно. Облака, вытянувшись длинными полосами, летели от востока к западу, в воздухе пахло грозой. Шторм еще не начался, однако волны усилились. Ветер срывал с гребней пену и уносил вслед за низкими облаками. Над темной зыбью мелькали белые чайки, оглашающие округу печальными стонами. Линия горизонта тонула в дымке, зато черный остров, возле которого была пришвартована яхта, виделся удивительно отчетливо. Он напоминал черную лоснящуюся тушу кита, усеянную множеством птиц. «Врезаться в него прямо сейчас? – спросил себя Бондарь. – Ничего не выйдет. Заметив, что я держу курс на скалы, корейцы сделают все, чтобы помешать мне, а времени на вторую попытку не будет».
– Знаешь, как называется этот остров? – спросил Председатель, проследивший за задумчивым взглядом Бондаря.
Это был весьма неожиданный и опасный вопрос. Человек, часто плававший в здешних водах, не имел права отвечать отрицательно. Бондаря выручила карта, приклеенная полосами скотча к стеклянному куполу рубки. Сложенная до размеров журнала и покрытая прозрачным целлофаном, она хранила на себе множество пометок. Отметки имелись также непосредственно на целлофановой поверхности – это были крохотные дырочки, оставленные, по всей видимости, иглой циркуля. Покосившись на них, Бондарь сунул в рот сигарету и перевел взгляд на своего экзаменатора.
– Остров Мельникова, – сказал он. Председатель хмыкнул.
– Правильно. Ты меня приятно удивил, Женя.
– Не велика премудрость, – буркнул Бондарь. Чертовски хотелось курить, но он не спешил щелкать зажигалкой. Манипуляции с сигаретой понадобятся, когда испытание вступит в решающую фазу. Секунды, затраченные на затяжки и стряхивание пепла, позволят скрыть неизбежную неуверенность движений новичка, впервые вставшего за штурвал. Инстинкт позволял Бондарю твердо держаться на ногах, преодолевая качку, однако одного только инстинкта было мало для того, чтобы разобраться со множеством приборов, находившихся в рубке.
– Ну, – нетерпеливо произнес Председатель. – Чего ты медлишь? Снимайся с якоря и обогни остров.
– Плохая затея, – сказал Бондарь, глаза которого безостановочно скользили по панели управления, сопоставляя увиденное с теми схемами и рисунками, которые надежно хранились в памяти.
– Что конкретно тебе не нравится? – насторожился Председатель.
– Во-первых, двигатель на яхтах подобного класса расходует до пятидесяти литров горючего в час, – сказал Бондарь.
– О горючем не беспокойся, его хватит. Что еще?
– В такую погоду опасно дрейфовать вблизи от скал.
– Да? – Председатель посмотрел на остров, окруженный бурлящим прибоем. – Но зачем же дрейфовать, когда есть двигатель? Ветер и волны не такие уж сильные, чтобы выбросить нас на берег.
– Я даже не знаю, какая осадка у «Летучей рыбы», какой у нее киль. – Продолжая разглядывать приборы, Бондарь досадливо ударил кулаком по штурвалу. – Чем мельче осадка, тем сильнее судно подвержено воздействию ветра.
– Не попробуешь, не узнаешь, – решительно сказал Председатель. – Будем фаталистами. Отдавай приказ поднимать якорь, и вперед. Пора переходить от теории к практике.
– Только не надо подлавливать меня на мелочах, – попросил Бондарь.
– Какие мелочи? Кто тебя подлавливает?
– Подъем якоря на судне автоматический. Вот. – Палец Бондаря прикоснулся к кнопке с надписью «elevator». – Что сейчас требуется от команды, так это контроль за работой двигателя. У вас есть механики? Пусть спускаются вниз. – Переместив незажженную сигарету из одного угла рта в другой, Бондарь добавил: – Между прочим, на приличных кораблях механики не шастают из машинного отделения к штурвалу и обратно.
– С чего ты взял, что мои механики бывают в рубке? – раздраженно осведомился Председатель.
– Следы. Натоптали здесь. – Бондарь показал на грязный пол. – Кто из нас должен распорядиться, чтобы в рубке прибрали? Трудно управлять судном в шторм, когда ноги скользят по машинному маслу.
Поколебавшись, Председатель высунулся наружу и отдал соответствующий приказ. Мытье пола заняло не так уж много времени, но Бондарю этого хватило. Он успел сориентироваться в многообразии ручек, кнопок, рукояток, рычагов и клавишей. Во всяком случае, в это хотелось верить. Бондарь верил. Ничего другого ему не оставалось.
Когда все завершилось, и «Летучая рыба» вновь встала на якорь, Председатель Ли провел тыльной стороной ладони по лбу и обнаружил, что рука совершенно мокрая. Отчасти тому виной была водяная пыль, отчасти – обильный пот, неоднократно прошибавший Председателя на протяжении рискованного эксперимента.
Теперь волнениям пришел конец. Новый капитан успешно справился с задачей. Не раз и не два Председатель корил себя за то, что не присматривался к действиям сбежавшего Лаврюхина. Следовало с самого начала проявить предусмотрительность, поинтересовавшись, как осуществляется управление яхтой. Председатель не сделал этого вовремя, однако частично исправил свою ошибку. Он пристально следил за каждым движением Бондаря, запоминая, что и в какой последовательности тот делает, снимая судно с якоря, включая двигатели, описывая широкую дугу вокруг острова. Обладай Председатель хотя бы поверхностными познаниями в области навигации, он без труда раскусил бы, что за штурвалом стоит дилетант. Но Председатель являлся не просто дилетантом, а полным профаном, так что маневры, осуществлявшиеся Бондарем, не вызвали его нареканий. Не насторожила его и тщательная проверка всех приборов перед стартом. Ведь даже садясь за руль незнакомого автомобиля, человек должен освоиться, прежде чем почувствовать себя в своей тарелке. Что уж говорить о такой громадине, как морское судно, где одних электрических датчиков не меньше десятка? Плюс всевозможные термометры, компас, барометр, тумблеры включения сигнальных огней, прожектора, рации.
