города, но когда она слезла с коня на пустом конюшенном дворе, ни один конюх к ним не явился. Рядом с конюшней находился каменный загон, но в нем не было ни одной лошади. Она вручила поводья одному из солдат и встала, уставившись на двери конюшни, только одна из которых была открыта. По ее запаху Перрин определил, что она пытается успокоиться.

«Следуйте за мной, милорд», – сказала она, наконец, – «и не говорите ничего, чего не должны говорить. Это может плохо кончиться. Если вы должны что-то сказать, то говорите мне. И сделайте так, чтобы было абсолютно ясно, что вы говорите именно со мной».

Звучало зловеще, но он кивнул. И начал планировать, как захватить вилочник, если дела пойдут не так, как надо. Надо было узнать, охраняется ли это место ночью. Балвер возможно уже знает. Человечек, казалось, впитывал в себя информацию, вроде этой, даже не прикладывая усилий. Когда Перрин проследовал за Тайли внутрь, Мишима остался с лошадьми, и, казалось, почувствовал облегчение оттого, что не последовал за ними. Что бы это значило? Или это ничего не значит? Шончан. Всего несколько дней общения с ними, и он начал во всем видеть скрытый смысл.

Когда-то это, очевидно, было конюшней, но теперь назначение этого здания стало совершенно иным. Каменный пол был тщательно подметен так, что порадовал бы любую фермершу. Тут не было никаких лошадей, и сильный запах, похожий на запах мяты, заглушал остаточный запах лошадей и сена, но только не для носа Перина или Илайаса. Стойла у входа были заполнены сложенными в ярусы деревянными ящиками, в задней части стойла были удалены, остались лишь колонны, поддерживающие крышу. Там работали мужчины и женщины – некоторые стояли возле ступ с пестиками или возле решета на подставке, прочие осторожно переворачивали, используя клещи, что-то похожее на корешки в плоских корытах на металлических опорах, которые стояли над жаровнями с древесным углем.

Тощий молодой человек в одной рубашке положил пухлую джутовую сумку в одну из корзин, затем поклонился Тайли так же низко, как до того клерк, почти параллельно полу. Он не выпрямлялся, пока она не заговорила.

«Генерал Знамени Кирган. Я хотела бы переговорить с тем, кто здесь за все отвечает». – Ее тон сильно отличался от того, которым она разговаривала раньше. Он был не таким категоричным.

«Как прикажете», – ответил тощий парень, в его голосе прозвучал амадийский акцент. По крайней мере, если он был Шончан, то говорил с надлежащей скоростью и не комкал слова.

Поклонившись также низко еще раз, он поспешил туда, где шесть стойл были окружены стеной, на полпути к левому ряду, и робко застыл в дверях, затем подождал разрешения, перед тем как войти. Когда он вышел, он прошел в заднюю часть здания, не глядя на Перрина и Тайли. Несколько минут спустя Перрин открыл было рот, но Тайли скривилась и покачала головой, поэтому он закрыл его снова и стал ждать. Добрую четверть часа он ждал, с каждым ударом сердца беспокоясь все сильнее. От Генерала Знамени веяло стойким терпением.

Наконец гладкая пухлая женщина в глубоком желтом платье странного покроя вышла из маленькой комнатки, сначала присмотрелась к ходу работ в задней части здания, игнорируя Тайли и Перрина. Половина ее головы была наголо выбрита! Оставшиеся волосы были заплетены в толстую седеющую косу, которая свисала на плечо. Наконец, она с удовлетворением кивнула и продолжила свой неторопливый путь к ним. Овальная синяя вставка на ее груди была вышита в виде трех золотых рук. Тайли поклонилась так глубоко, как Фалоун поклонился ей, и помня о ее замечании, Перрин сделал тоже самое. Женщина склонила свою голову. Немного. От нее пахло гордостью.

«Вы желали говорить со мной, Генерал Знамени?» – У нее был мелодичный голос, столь же гладкий, как и она сама. И отнюдь не ласковый. Она была чрезвычайно занятой женщиной, которую отвлекали от дел. Занятой женщиной, которая хорошо знала о собственной важности.

«Да, Высокочтимая», – сказала Тайли с уважением. Нотка раздражения появилась в ее запахе наряду с терпением, а затем исчезла. Ее лицо оставалось бесстрастным. – «Не скажете ли Вы мне сколько готового корня вилочника у Вас есть?»

«Странный вопрос», – сказала вторая женщина, словно раздумывая, стоит ли отвечать. Она склонила свою голову, задумавшись. – «Ну, хорошо», – сказала она через некоторое время. – «С учетом сделанного утром, у меня четыре тысячи восемьсот семьдесят три фунта девять унций. Замечательное достижение, я сказала бы, принимая во внимание то, сколько я уже отправила, и то, как трудно устроить производство на диком материале, не отправляя землекопов на неблагоразумное расстояние». – Это казалось невозможным, но гордость в ее запахе усилилась. – «Тем не менее, я решила эту проблему, побуждая местных фермеров засаживать собственные поля вилочником. К лету мне нужно будет здание побольше, чтобы разместить производство. Скажу вам по секрету, не удивлюсь, если за это меня удостоят нового имени. Хотя конечно, я могу его и не принять». – Улыбнувшись маленькой, гладкой улыбкой, она слегка коснулась овальной вставки почти с нежностью.

«Свет безусловно благоволит Вам, Высокочтимая», – пробормотала Тайли. – «Милорд, не соблаговолите ли вы показать ваш документ Высокочтимой?» – Это все с заметно более глубоким поклоном Перрину чем тот, который она предложила Высокочтимой. Брови гладкой женщины вздрогнули.

Потянувшись, чтобы взять бумагу из его руки, она застыла, уставившись на его лицо. Она наконец обратила внимание на его глаза. Взяв себя в руки, она без внешнего удивления прочла, затем сложила бумагу снова и продолжала стоять, постукивая ею о вторую руку.

«Кажется, что вы высоко летаете, Генерал Знамени. И с очень странным спутником. Какой помощи вы – или он – ожидаете от меня?»

«Вилочник, Высокочтимая», – сказала Тайли мягко. – «Весь, что у Вас есть. Погруженный на телеги, и как можно скорее. И также, боюсь, вы должны обеспечить телеги и возниц».

«Это невозможно!» – отчеканила женщина, становясь надменной. – «Я установила строгий график еженедельной отправки готового вилочника, которого я твердо придерживалась, и я не потерплю нарушений отчетности. Вред Империи был бы невосполним. Сул’дам наталкиваются на марат’дамани повсюду».

«Прошу прощенья, Высокочтимая», – сказала Тайли, кланяясь снова. – «Если бы вы могли видеть всю картину, и позволили бы нам…»

«Генерал Знамени», – вмешался Перрин. Очевидно, это было досадным препятствием, и он постарался сохранить на лице бесстрастность, но он не смог избежать хмурого взгляда. Он не мог быть уверен, что и пяти тонн сырья будет достаточно, а она пыталась договориться о меньшем количестве! Его разум работал, пытаясь найти выход. На его взгляд, быстрая мысль была дрянной мыслью, так как она вела к ошибкам и несчастьям, но у него не было иного выбора. – «Возможно, конечно, это не интересует Высокочтимую, но Сюрот, обещала смерть и нечто хуже, если что-то помешает ее планам. Не думаю, что ее гнев пойдет дальше нас с вами, но она действительно говорила, что следует забрать все».

«Конечно, Высокочтимая не будет затронута гневом Верховной Леди», – голос Тайли звучал, словно она не была столь в этом уверенна.

Женщина тяжело задышала, синий овал с золотыми руками заколебался. Она поклонилась Перрину так же глубоко, как и Тайли. – «Мне будет нужен остаток дня, чтобы собрать достаточное количество телег и загрузить их. Достаточно ли этого, милорд?»

«Это еще мне пригодится, не так ли?» – сказал Перрин, выдергивая записку из ее руки. Она отпустила ее неохотно и с жадностью наблюдала, как он прячет ее в карман.

Снаружи, Генерал Знамени покачала головой, усаживаясь в седло. – «Иметь дело с Малыми Руками всегда трудно. Никто из них не разговаривает ни с кем ниже себя по рангу. Я думала, что этим занимается кто-то Четвертого или Пятого Ранга, но и тогда это было бы очень не просто. Когда я увидела, что у нее Третий Ранг – всего лишь двумя ступенями ниже Руки самой Императрицы, да живет она вечно – я была уверена, что мы уедем ни с чем или не более, чем с несколькими сотнями фунтов. Но Вы провернули это красиво. Рискованно, но, тем не менее, красиво».

«Да, никто не хочет собственной смерти», – сказал Перрин, когда они выехали со двора конюшни в город, оставив с носом всех позади. Теперь им следовало ждать обоз и, возможно, подыскать гостиницу. Нетерпение горело в нем. Свет, помоги, чтобы не пришлось ночевать.

«Так ты не знал», – выдохнула смуглая женщина. – «Та женщина знала, что она стоит на грани смерти, как только она прочитала слова Сюрот, но была готова рисковать этим, чтобы сохранить свою службу на благо Империи. Малая Рука Третьего Ранга имеет достаточное положение, чтобы избежать