— Брогг, подойди сюда!

— Да, госпожа.

— Ложись, прижми ухо к стене — не здесь, ниже, у самой земли.

— Слушаюсь. Здесь, повелительница?

— Да. Скажи мне, что ты слышишь.

— Гмм… ничего не слышу, госпожа.

— Ты уверен, Брогг?

— Совершенно уверен, госпожа.

— Ну а я слышу, как течет вода.

— А мне не слышно, госпожа.

— Гмм… может быть, это только воображение.

— Странная вещь это воображение, госпожа.

— Ты точно искал под тюремными камерами прошлой ночью?

— Совершенно точно, госпожа, искал.

— Брогг, если ты обманываешь меня… Ты ведь искал там, правда?

От Брогга не укрылось, что морда Цармины была искажена страхом, и он воспользовался этим в полной мере:

— Повелительница, я лично спустился безо всякого сопровождения под тюремные камеры — туда, где все мокрое и зеленое от водорослей и мха. Я осмотрел все вокруг озера, где раньше держали Смурного. Там непрерывно слышатся странные отзвуки и звон капель. Может быть, именно это тебе и удается услышать здесь. Там, внизу, в темноте, всегда слышится что-то непонятное. Может быть, мы вместе снова спустимся туда и проверим?

Цармина не могла сдержать крупную дрожь, сотрясавшую все ее тело. Она присела на землю, бессмысленно вытирая лапы о шкуру.

— Нет-нет, Брогг, — затравленно выдавила она, — я туда не пойду. Я буду в своей комнате, если вдруг понадоблюсь.

И дикая кошка заспешила в замок, грубо оттолкнув по пути Прыща, который прохаживался неподалеку, стараясь подслушать разговор Цармины и Брогга.

Теперь он понимающе подмигнул ласке:

— Я ведь все время был рядом с тобой прошлой ночью. Мы и близко к тюрьме не подходили, не то, чтобы еще ниже спускаться. Ну и ловко же ты ей баки забивал, приятель!

Брогг свирепо схватил крысу за ухо и притянул к себе, жестоко тряся из стороны в сторону:

— Слушай, тупица! Не смей разевать свою пасть! Теперь я командую, а не Беда.

— Ой-ой-ой-ой! Пусти ухо! Оторвешь! — жалобно заныл Прыщ.

Брогг еще больнее крутанул ухо крысы:

— Я тебе не только ухо, но и язык оторву, если еще хоть слово услышу, угрожающе прошипел он. — Пусть она отправляется искать неведомо чего в подземной темноте, если хочет. Я туда идти не собираюсь, даже если мне за это все запасы сидра пообещают. А то, может, ты добровольцем вызовешься и спустишься туда один?

Брогг наконец выпустил Прыща, который принялся потирать пострадавшее ухо.

— Хорошо, хорошо! Я ничего не видел, не слышал, не знаю и не скажу ничего. Меня это и не касается.

Брогг презрительным жестом вытер лапы о плащ Прыща:

— Молодец. Теперь проваливай, свиное рыло!

Когда тот торопливой пробежкой удалился, Брогг стал греться на солнце. Ключи от кладовых находились теперь в его распоряжении, на плечах был новый красный плащ, а на боку висела кривая сабля, казавшаяся очень страшным оружием. Вдобавок он остался в Котире единственным командиром.

Наконец-то жизнь стала приятной и беззаботной…

У реки лесные жители закусили тем, что принесли с собой.

Белла швырнула в реку огрызок яблока. Все проводили его глазами: он немного проплыл по течению и застрял на отмели.

Командор подобрал его и зашвырнул на самую середину реки:

— Я могу сказать одно: воды в Мшистой Реке сейчас почему-то немного. Вот эти отверстия, которые мы прорыли, раньше были под водой, а сейчас они высоко над уровнем реки и совершенно сухие.

Бен Колючка улегся на берегу, глядя в безоблачное небо:

— Может, это потому, что весна была такая теплая. Подумайте только: лету еще и двух недель нет, а погода — как будто оно уже за половину перевалило. Если дело так и дальше пойдет, раньше поздней осени нам дождя не видать.

— Ну и что же нам делать? — спросила аббатиса Жермена, отставив в сторону кружку с молоком.

Госпожа Янтарь погладила то место, где раньше у нее было ухо:

— А как ты думаешь, Командор, может, теперь, когда вода в реке упала, нам удастся перегородить ее плотиной?

Командор поднял с земли пригоршню сухого прибрежного песка, который легко посыпался у него между пальцами.

— Сударыня, даже сейчас это все равно что пытаться остановить ход солнца по небу. У нас нет ни малейшего шанса даже приступить к подготовительным работам по сооружению плотины на реке такой величины, как наша Мшистая.

— Грхм, грхрхмм! — Чибб сел на молодой каштан.

Звери продолжали разговор, не обращая внимания на дрозда.

— А если бы мы прорыли каналы глубже?

— Ты хочешь сказать, туннели.

— Каналы, туннели — это же одно и то же, разве не так?

— Ахгрхм, грхмм! — снова попытался привлечь внимание Чибб.

— Одно и то же, если ты белка, а для крота или выдры канал и туннель — две совершенно разные вещи.

— Грхррхмм, грхм-хм! Агрррхм! — нетерпеливо настаивал Чибб.

— Хршр, это правда. Дыры — это дыры, а туннели — это туннели.

— Гхрррмхр-грррхм!!!

— При чем тут дыры? Разве туннель — это…

— Грхм!!

— Чибб, что это с тобой? У тебя в горле орех застрял?

— Грхм, не застрял. Но мне кажется, вам будет интересно узнать, что сюда по реке идет корабль.

— Корабль!

— То есть ты хочешь сказать — лодка?

— Грхм, прошу прощения, но если бы я хотел сказать 'лодка', я бы так и сказал 'лодка'. Нет, это настоящий большой корабль, весь черный, с белым черепом на носу, паруса свернуты, полно весел. Корабль!

Белла вскочила и замахала лапами:

— Всем немедленно спрятаться! Аббатиса, оставайся здесь вместе со всеми. Будьте готовы что есть мочи бежать в Барсучий Дом, если услышите мой сигнал. Командор, госпожа Янтарь, идите за мной. Нам лучше пойти на разведку. Чибб, ты заметил, кто плывет на корабле?

— Грхм, гм, боюсь, что нет. Едва я его завидел, как сразу же устремился сюда, чтобы сообщить об этом.

— Молодец. — похвалила его Белла. — Лети за нами. Ты можешь понадобиться, чтобы быстро передать сообщение всем остальным.

Лесные жители попрятались среди деревьев, в кустах и под слоем прелых листьев. Барсучиха, выдра, белка и дрозд отправились вдоль берега на запад.