возможности человека ограничены и их самих по себе не достаточно для достижения успеха. Тот, кто застревает на подобных проблемах, может повторить слова Олдоса Хаксли: 'Каким счастливым мог бы быть человек, если бы он не думал о счастье!' Адекватная терапия переключает внимание поглощенного стремлением к успеху пациента на причины его поступков и на реальные возможности, которыми он располагает. Смысл заключается в том, чтобы делать дело ради самого этого дела, а не ради достижения успеха. Когда об успехе особенно не думаешь, наступает целительное спокойствие, позволяющее избежать ненужного напряжения. А это, в свою очередь, сохраняет больше энергии, которую можно вложить в усилия, ведущие к достижению цели.

Страдающий сексуальным расстройством найдет выход, если будет подходить к партнеру не только как к 'источнику удовольствия', но научится воспринимать его как человека, достойного любви. Тогда он сумеет отвлечься от себя (от получаемых им приятных ощущений и сладострастных переживаний) и переключится на партнера, отдаст себя партнеру — сосредоточится на красоте, сексуальности, искренности, сердечности и других прекрасных качествах близкого человека. Он должен наслаждаться ими, а не подстерегать момент наступления оргазма. Оргазм произойдет сам собой, и чем естественнее и непринужденнее он будет протекать, тем полнее и ярче будут переживания.

В этом и состоит основной принцип метода, который Франкл назвал 'дерефлексией'. Как следует из названия, речь идет о том, чтобы устранить размышления об успехе и переключиться на конкретные задачи, ценности и красоту мира.

Люди часто забывают, что чувства тоже имеют свою причину. Чувства можно рассматривать как 'внутреннее эхо', как отражение ситуации (впечатлений от нее, возникающих в связи с ней воспоминаний, мыслей…). Поэтому чувства также относятся к категории феноменов, которые должны возникать сами собой, чтобы быть настоящими (исключение составляют лишь определенные заболевания, например, депрессии, в которых эмоциональные состояния могут возникать фазами и практически беспричинно). Попытки изменить чувства прямым путем (вызвать приятные чувства или устранить неприятные) представляют собой насилие, которое человек совершает над собой, так как при этом игнорируется причина возникновения чувств. Поэтому в психологическом отношении совершенно понятно, что плохое настроение можно преодолеть, если сразу попытаться выяснить его причину или как можно меньше обращать на него внимание, погрузившись в работу или занявшись делами, которые могут увлечь и отвлечь. Кому не доводилось наблюдать, как порой удивительно быстро улетучивается тогда плохое настроение?

Этот же механизм срабатывает при страхах и некоторых формах депрессии; правда, для того чтобы уметь целенаправленно применять его в терапии клинических нарушений, нужны определенные техники и методические знания. Необходимо также иметь в виду, что, хотя принцип дерефлексии во многих формах поведения является ключевым, однако он остается лишь одним из аспектов человеческого поведения и отношения к жизни.

Некоторые люди думают, что с 'дерефлексивной позицией' связан отказ, а именно — отказ от счастья, удовольствия, признания, успеха. На самом же деле, как мы видели, происходит обратное. Человек отказывается исключительно от манипулирующего (некоторые сказали бы: нарциссического) самовозвеличивания, от убеждения, что он может полностью распоряжаться всем, в том числе и самой судьбой. Дерефлексивная позиция основывается на фундаментальном реализме, устанавливающем адекватное соотношение между величиной прилагаемых усилий и их эффективностью. Такой реализм окупается в любом случае. Жизнь может стать более четко организованной и благодаря этому гораздо более содержательной. Человек не избавляет себя от работы и от необходимости прикладывать усилия, он избавляет себя от ненужного стресса.

Понимание этого стало для одного врача-пенсионера ключом к улучшению отношений с женой. Страдая от приступов депрессии и страха, он обратился за помощью к психотерапевту. Все началось после выхода на пенсию: его активность и предприимчивость постепенно угасали; его состояние, по его же словам, 'просто-напросто не давало ему быть счастливым'. Счастье либо есть, либо его нет, считал он, не допуская вероятности того, что счастье должно иметь соответствующую основу, в которую человек по крупицам вкладывает свой труд. В жизни он всегда рассматривал все с точки зрения того, 'имеет ли это какую-либо практическую пользу или нет'. Особенно тяжким бременем стала для него жена. Теперь, постоянно находясь дома, он с трудом мог выносить ее болезни. Он чувствовал себя ответственным за нее, но не мог ее вылечить, а постороннюю помощь она отвергала. Безрезультатность собственных усилий больно задевала его. Ему становилось все сложнее находиться рядом с женой, и оказание ей даже незначительной помощи превращалось для него в тягость.

Проблема в этом случае состояла в том, что с его точки зрения — точки зрения человека, меряющего все критерием полезности, — помощь имеет ценность только тогда, когда ведет к исцелению. То, что оказание помощи является одновременно выражением заботы, любви или сострадания, из такого способа восприятия совершенно выпадает. Важен только успех. Когда его нет, это означает, что усилия оказались совершенно напрасными. Постоянная неудача в попытках вылечить жену привела к тому, что его чувство самоценности начало разрушаться ('Я — неудачник, я все делаю неправильно'). Понятно, почему он начал избегать жену, — ведь она была главным доказательством его несостоятельности как врача. Жена, естественно, реагировала на его отдаление упреками, и обстановка накалялась все больше и больше. Зато депрессия давала ему хоть какую-то защиту от мыслей о разводе, потому что развод порождал новую проблему: он не считал его правильным и справедливым, поскольку был порядочным человеком и, несмотря ни на что, хорошо относился к своей жене.

Понадобилось несколько сеансов, прежде чем он смог прийти к решающему пониманию и сказать: 'Я сделал для жены все, что может сделать медицина. Даже врачу-мужу большее не под силу'. При этом он сумел сохранить честь врача и супруга, — учитывая его совестливость, в этом не могло быть сомнений. Однако теперь его гордость сопровождалась гораздо более скромной позицией: 'Я больше не могу нести ответственность за успех моих усилий. Выздоровление — уже не моя задача. Как говорит старая пословица: 'Врач лечит, а исцеляет природа''.

Оборотной стороной этой скромной позиции стала разрядка ситуации: 'Итак, большего я делать и не должен'. Необходимость добиться успеха в лечении своей единственной пациентки стала для него чрезмерным требованием, подчиняясь которому он забывал о своей реальной ответственности перед женой. Теперь, когда долженствование исчезло и появилась настоящая ответственность, это оказало решающее влияние на формирование у него нового чувства собственной ценности. Исчезло ощущение, что он неудачник. В результате отношения с женой перестали быть напряженными, и они снова могли подолгу общаться друг с другом. Он находил слова, чтобы приободрить жену в переживаемых ею страданиях, потому что теперь у него были силы, чтобы сопереживать ей. Его жизнь обрела смысл. Она стала проходить под девизом: 'Я распоряжаюсь своей жизнью, а не она распоряжается мной'.