выхолощен, то есть не наполнен содержанием и потому, по сути, несущественен. Пункт второй. Человек пытается компенсировать возникшую пустоту. То ли потому, что не знает иного пути, то ли потому, что не хочет знать его, он снова и снова пытается добиться удачи в соответствии со своим представлением об успехе. Он чувствует, как тяжело это дается. Чем труднее добиться результата, тем интенсивнее его усилия. Он судорожно цепляется за свою позицию, упорствует в своих попытках, бежит по замкнутому кругу. Напряжение распространяется на тело (появляются спазм плечевых мышц, поверхностное дыхание, повышается кровяное давление). Возникает стресс. Пункт третий. Проявляется глубокая, скрытая в течение долгого времени неуверенность в себе. Она подпитывается двумя переживаниями:
человек чувствует опасность, постоянно сталкиваясь с тем, что его успех зависит также от сил, ему неподвластных. Он ощущает себя беспомощным перед этими силами и ненавидит эту беспомощность;
чувствуя 'опустошенность после успеха' либо ощущая все большую безрезультатность своих усилий, несмотря на полную самоотдачу, человек все чаше задается вопросом, стоит ли вообще жить ради успеха. Это может зайти настолько далеко, что начнет рушиться его мировоззрение и все, что он делает, будет казаться ему пустым и бессмысленным.
Навязчивое стремление к успеху может привести к душевным расстройствам: поведению, напоминающему по форме манию, страху неудачи и блокирующему сверхконтролю.
Обратимся сначала к мании успеха. Она очень похожа на страсть, известную под названием 'азартная игра' (Ф. М. Достоевский прекрасно описал ее в романе 'Игрок'). Как и в азартной игре, речь здесь идет о том, чтобы бросить вызов судьбе, испытать счастье, 'схватить удачу за хвост' — ибо всеми фибрами своей души такой человек жаждет выигрыша, стремится к успеху. Он может работать день и ночь, чтобы сделать карьеру. Он меряет свою ценность и ценность своей жизни успехом и тем, что с ним ассоциируется: престижем, известностью, деньгами, властью, роскошью. Ему недалеко и до того, чтобы начать играть 'краплеными картами' — манипулируя, добиваться успеха любой ценой, хвастаться достижениями, которых никогда не было, и присваивать себе чужие заслуги. Такой человек живет не ради свершений, а ради получения удовлетворения от успеха — и поэтому все, что им делается на пути к успеху, оставляет его внутренне пустым. Он чувствует это и, чтобы не ощущать экзистенциального вакуума, внутренней пустоты, распаляет себя и одурманивает. Постепенно алкоголь занимает все более значительное место в его жизни.
Человек, одержимый манией успеха, находится в опасности — с чем он, собственно говоря, останется, если его карточный домик обрушится? Разрастающееся чувство пустоты и скуки подталкивает его к осознанию всей бессмысленности такого образа жизни. Ему нужен успех, он определяет себя через успех, но вследствие этого постепенно становится чужим самому себе.
Кроме того, как уже отмечалось, навязчивое стремление к успеху связано со страхами, которые чаше всего переживаются как страх неудачи. Страх неудачи — оборотная сторона мании успеха. Речь идет о боязни пробовать новое, боязни рисковать и испытывать судьбу. Часто бывает так, что страх неудачи возникает после предшествовавших реальных неудач. Человеку действительно не везло, а потому он хочет по возможности уберечься от новых неудач и, подобно ребенку, который обжегся на молоке, теперь 'дует на воду'. Здесь также имеет место преувеличение значения успеха, который рассматривается как высшая цель жизни… С точки зрения этих людей нет ничего хуже, чем 'возвращаться с охоты без добычи' и не быть всеми восхваляемым победителем. Они не умеют проигрывать. Боясь 'остаться с носом', такой человек даже не рискует пригласить понравившуюся даму на танец. Из-за боязни неудачи, ошибки, осечки или невезения такие люди препятствуют развитию своей жизни.
Поэтому третья форма нарушения ведет к блокирующему сверхконтролю. Те процессы, которые по своей природе спонтанны и не требуют контроля, которые, собственно говоря, только тогда и протекают без помех, теперь совершаются принудительно.
Наиболее ярко подобное нарушение проявляется при сексуальных расстройствах, поэтому В. Франкл называл его 'сексуально-невротический паттерн поведения'. Однако этот же паттерн поведения можно наблюдать не только при сексуальных неврозах — он относится ко всем переживаниям, которые должны возникать спонтанно, сами собой, и которые только в этом случае можно считать настоящими.
Чем больше тот, кто непременно хочет быть веселым, счастливым, кто во что бы то ни стало желает испытать радость именно в данный момент, пытается форсировать события и действовать напрямую, тем более ущербный, вымученный и, главное, пустой результат он получает. Человек блокирует самого себя, 'сам стоит у себя на пути' (Frankl, 1985, S. 64–69). В основе сексуально- невротического паттерна лежит троякого рода ошибка:
Преувеличение значения успеха (например, 'Я должна достичь оргазма, иначе опозорюсь').
Чрезмерные размышления о достижении столь желаемой цели (непрекращающиеся раздумья, фантазии, приготовления к половому акту).
Наблюдение за собой во время совершения полового акта вместо отдачи себя партнеру ('Насколько близко я уже подошла к оргазму? Будет ли он в этот раз еще прекрасней?').
В сексуальности подобное поведение рано или поздно выливается в такие нарушения, как импотенция и фригидность. То, что при половом акте (на телесном уровне и в психической сфере благодаря автономной вегетативной нервной системе) обычно происходит естественным образом, спонтанно, само по себе, нарушается из-за внутреннего контроля и манипулирования поведением — и в результате возникает блокада оргазма или эрекции.
Блокирующий сверхконтроль проявляется и тогда, когда человек стремится, чтобы вечеринка, на которую он пригласил гостей, прошла особенно весело, когда он, несмотря ни на что, непременно хочет казаться раскрепощенным и непринужденным или пребывающим в отличном настроении. Однако это нарушение встречается не только в тех случаях, когда речь идет о каких-либо конкретных успехах. В качестве жизненной позиции оно может годами определять все поведение — например, человек пытается быть счастливым и стремится уберечь, сохранить это счастливое существование любым путем, независимо от внешних обстоятельств. 'Нельзя получить ордер на счастье', — как-то метко сказала одна пациентка, подводя итог тому, что она вынесла из предшествовавших сеансов терапии. 'Принцип успеха' применим также и к счастью: 'Человек в действительности хочет не счастья, а лишь причины, чтобы быть счастливым. И как только эта причина возникает, счастье и удовлетворение приходят сами собой' (Frankl, 1985, S. 70).
В работе, из которой приведена эта цитата, Франкл говорит не только о счастье, но и об удовольствии, которое подчиняется тому же самому принципу. Удовольствие нужно заманивать — ничто так не отпугивает его, как шум борьбы. Человек же 'в погоне за удовольствием' пытается получить его сразу и напрямик. 'Но, к сожалению, чем больше он печется об удовольствии, тем быстрее оно проходит' (там же, S. 52). Почему? Потому что переживание удовольствия есть следствие чего-то другого — того, что должно ему предшествовать. В сущности, переживание удовольствия — это'…побочный результат осуществленного человеком смысла или смысла, внезапно открывшегося ему в бытии' (там же, S. 71). Если же целью стремлений делается переживание наслаждения — то есть само внутреннее эмоциональное состояние, — то тогда оно требует полной концентрации на себе и становится единственным содержанием и предметом внимания. Однако чем больше невротик заботится о получении удовольствия, тем скорее он теряет из виду основание или причину для удовольствия — тогда и следствия, называемого 'удовольствием', наступить не может.
Как в общих чертах может выглядеть реальная помощь, способная избавить человека от перечисленных нарушений? Мы говорили, что причина этих расстройств заключается в позиции человека, который хочет добиться желаемых результатов прямым путем, что противоречит природе вещей:
