— А ты жестокий. — Она сморщила брови и тряхнула головой, словно откидывала волосы, хотя они у нее забраны в узел. — Жестокий… Только кажешься милым. А на самом деле злющий. Ты что, совсем ее не любишь?

— Почему? Люблю. Но вообще у меня их две. Мать родила, Берта молоком кормила и пятнадцать лет воспитывала.

— Берта?.. Она что — еврейка?

— Ага. А ты их не любишь?

— Да нет, — отмахнулась Ритка. — Люди как люди. Только уж очень о себе беспокоятся. И устраиваться тики-так умеют. Но, конечно, попадаются симпатичные.

— Значит, все-таки не любишь?

— С чего ты взял? Просто много среди них спекулянтов. И чего они так во всякие ОРСы, вообще в торговлю лезут. Как войдешь в магазин — особенно в комиссионный — непременно Исак сидит.

— Да, — сказал я, — вот в торговлю их вправду можно было бы не пускать. А то в торговле их — навалом, а в МИМО — не берут.

— Ну, они и туда пробираются, — скривилась Ритка. — Только какие из них дипломаты. Дипломаты — это джентльмены, а евреи — лавочники.

— Литвинов еврей, — сказал я. Все-таки меня задевал ее антисемитизм.

— Врешь!

— Честное слово. Его прогнали, когда заключили с Гитлером договор. Наверно, Гитлер не хотел здороваться с евреем. По-моему, зря прогнали.

— Отец говорил, что Литвинов был против договора с Гитлером, — сказала Ритка.

— Ну да, против! Сказанула! Сталин посоветовал бы, стал бы «за». Как миленький подписал бы. А его сняли и получилось, что кланяемся Гитлеру. Надо было нарочно назначить самого-рассамого, с носом подлиннее и чтобы по-русски еле говорил, к каждому слову прибавлял «азохенвей», «наверное», «чтоб я так жил».

— Ну, поехало, — сказала Ритка. — Из тебя тоже дипломата не выйдет.

— А я и не стремлюсь. А что… тоже не джентльмен?

— Какой там джентльмен? Рта не закрываешь, и потом тебя всего насквозь и еще на три метра вглубь видно. Знаешь анекдот про дипломата и девушку?

— Что проглотил язык? — спросила Ритка.

— Не смущайся. Ты вполне милый, — сказала Марго. — Не всем же быть дипломатами.

— Но ты будешь…

— Была бы. Только девушек туда неохотно берут. И в конце концов институт внешней торговли не хуже. Выйду замуж за дипломата и буду работать в торгпредстве.

— А как же Ливанов?

— А Борису Николаевичу буду посылать письма и красивые галстуки. И тебе тоже галстуки.

— Я их не ношу, горло душат.

— А ты не расстраивайся, — сказала она. — Я ведь еще не скоро уеду. Еще