неправа, сравнивая их путь с романом Толкиена-Толкиена с его мифическими землями, путешествиями во времени, с его полусумасшедшим, полувосторженным воображением, населившим мир эльфами и гоблинами, троллями и хоббитами. Ничего этого в Нью-Йорке не было, но здесь все изменилось настолько, что было невозможно поверить в реальность происходящего. Сотни трупов на мостовых. Кошка с котятами, нежащиеся в лучах летнего солнца на мусорном баке. Улыбающийся молодой человек с чемоданом, встреченный или по дороге и пообещавший Ларри миллион долларов, если ему будет позволено прямо здесь же переспать с Ритой. Миллион, очевидно, хранился в чемодане.

Вскоре после встречи с молодым человеком (Рита все это время истерически смеялась) они добрались до угла Пятой и Тридцать девятой улиц. Наступил полдень, и Ларри предложил перекусить. На углу они обнаружили кафе, но как только Ларри толкнул дверь, оттуда вырвалась волна зловонного запаха, и Рита резко отпрянула назад.

— Если мы не хотим потерять аппетит, нам бы лучше не входить туда, — заметила она.

Ларри, надеющийся найти в кафе какую-нибудь еду и сэкономить их запасы, хотел возразить, но не решился оставить ее одну даже на несколько минут. Поэтому они прошли еще немного на запад, нашли скамейку и, расположившись на ней, вскрыли банку ветчины и крекеры.

— Знаешь, сейчас я по-настоящему хочу есть, — призналась Рита.

Он улыбнулся ей с некоторым облегчением. Они шли вперед, совершали какие-то активные действия — и это было хорошо. Он пообещал ей дома, что, когда они выйдут из Нью-Йорка, ей станет лучше. Тогда он сказал это просто чтобы что-нибудь сказать. Теперь, ощущая прилив сил, он верил, что так и будет. Пребывание в Нью-Йорке напоминало пребывание еще живого человека в морге. Чем раньше они выберутся из города, тем лучше им будет. Они направятся в Мэн по проселочным дорогам и, если им повезет, остановятся в одном из бунгало на побережье. Сейчас — на север, а в сентябре-октябре — на юг… Занятый своими мыслями, он не заметил возникшей на лице Риты гримасы боли.

Теперь они шли на запад, отбрасывая впереди себя длинные тени. Они прошли Седьмую улицу, Восьмую, Девятую, Десятую… Все улицы были пустынны и безмолвны, и только автомобили всех марок и цветов тянулись вдоль их пути нескончаемым потоком. Ларри пришло в голову, что, если они воспользуются мотоциклом, то быстрее выберутся из города. Но тут же отказался от этой идеи: Рита, несомненно, не сможет ехать на мотоцикле.

На пересечении Тридцать девятой и Седьмой улиц они увидели лежащего под такси юношу.

— Он мертв? — спросила Рита.

Услышав звук ее голоса, молодой человек сел, оглядываясь по сторонам, увидел их и кивнул. Они кивнули в ответ. Он снова лег под машину.

Рита остановилась, опустилась на одно колено и принялась растирать ногу. Ларри с ужасом заметил, что она умудрилась надеть в дорогу босоножки на каблуке и теперь пятка была совсем растертая. Под ремешком босоножек запеклась кровь.

— Ларри, прости ме…

Рывком он поставил ее на ноги.

— О чем ты думала? — выкрикнул он ей в лицо. — Ты что думала, что, как только ты устанешь, нам подадут такси и отвезут домой?

— Я никогда не…

— О, конечно! Ты никогда! Рита, у тебя на ногах кровь! И давно тебе начали тереть ноги твои дерьмовые босоножки?

Она тихо сказала:

— С… ну, с перекрестка Пятой и Сорок девятой. Да, кажется, так.

— Вот уже двадцать кварталов, как ты идешь с растертыми ногами и ничего не сказала?!

— Я думала… может быть… они перестанут натирать ноги… я не хотела… терять время… выбраться из города… я только думала…

— Похоже, ты ни о чем не думала, — зло проронил Ларри. — Что же нам теперь с тобой делать? Как ты будешь идти дальше?

— Не обращай на меня внимания, Ларри, — и она начала всхлипывать. — И, пожалуйста… не кричи на меня… мне от этого еще хуже…

Она закрыла руками лицо и с плачем бросилась вперед. Он схватил ее за плечи и отвел от лица руки. Она вырывалась, пытаясь вновь закрыть глаза.

— Посмотри на меня.

Рита отрицательно замотала головой.

— Черт возьми, посмотри на меня, Рита!

Она повернула к нему залитое слезами лицо. Внезапно Ларри почему-то отлично себя почувствовал.

— Я хочу рассказать тебе кое-что, чего ты сама не понимаешь. Нам нужно пройти еще двадцать- тридцать миль. Если твои ноги по-прежнему будут кровоточить, ты заразишься от одного из валяющихся повсюду трупов. Поэтому перестань изображать неженку и помоги мне.

Говоря все это, Ларри почти успокоился. А почему, собственно, он должен заботиться о ней, словно о маленьком ребенке?

Потому что теперь это была ЕГО проблема. Потому что он должен был проследить, во что она обуется. Потому что, если он собирался брать ее с собой, он должен был уделить ее экипировке больше внимания.

— Рита, — сказал он. — Прости меня.

Она села прямо на мостовую, сразу постаревшая и подурневшая. Ларри заметил, что она совсем седая. Голову она положила на согнутые колени, стараясь не встречаться взглядом с Ларри.

— Прости меня, — повторил он. — Я… слушай, я не имел права так разговаривать с тобой. — Он продолжал говорить, но она будто не слышала его слов. Наконец Рита подняла голову:

— Уходи, Ларри. Не стоит задерживаться из-за меня.

— Я же сказал, что неправ, — с легкой досадой заметил он. — Мы найдем тебе новые туфли и белые носки. Мы…

— Никаких «мы». Уходи.

— Рита, прости…

— Если ты скажешь это еще раз, я закричу. Ты хам. Уходи.

— Я же говорил…

Запрокинув голову, она изо всех сил заорала. Невольно отскочив, Ларри нервно завертел головой, пытаясь понять, слышит ли кто-нибудь ее крики. Ему только не хватало, чтобы из-за угла вынырнул полицейский и поинтересовался, что это он делает со старой леди.

Перестав кричать, Рита посмотрела на него. Затем сделала рукой жест, будто отмахнулась от надоедливой мухи.

— Прекрати, — сдерживаясь, сказал Ларри, — или я действительно уйду без тебя.

Она молча смотрела на него. В ее глазах была ненависть.

— Ладно, — сказал Ларри. — Желаю хорошо провести время и умереть без особых мучений.

Он дернул плечом и твердо пошел по шоссе к виднеющемуся неподалеку туннелю. Дойдя почти до самого туннеля, он оглянулся, уверенный, что она плетется где-то сзади или стоит на месте, глядя ему вслед. Но Рита исчезла.

Поколебавшись мгновение, он сделал несколько шагов по направлению к тому месту, где оставил ее, и окликнул:

— Рита! Рита, послушай! Я хочу…

Последнее слово умерло в его горле. Риты нигде не было. Тогда Ларри бросился бежать. Он заглядывал в кабины машин, брошенных на дороге, в подворотни и подъезды. Но везде было пусто.

Став посреди улицы, он сложил рупором руки и крикнул:

— Рита! РИТА!

Ему ответило только мертвое эхо:

— РИТА… ИТА… ИТА… ИТА…