– Я знаю одного человека, который состоял прежде в Братстве, но чересчур пристрастился к лорассию. Он бывший капитан стражи Цу Чао. Есть еще двое – они служили тому, о ком мы говорим, и многое смогут порассказать о его привычках.

– Пошли за ними утром, – сказал, вставая, Нездешний. – Пойду приму ванну и массаж. Но прежде еще одна мелочь. Перед тобой я зашел к другому купцу, у которого тоже помещены мои деньги, и оставил ему запечатанный пакет. Если завтра до полудня я не явлюсь за этим пакетом, купец вскроет его и будет действовать согласно тому, что там сказано.

– Я полагаю, – с напряженной улыбкой сказал Мадзе Чау, – там содержится заказ на мое убийство?

– Меня всегда восхищал твой острый ум, Мадзе.

– Это доказывает, как мало ты мне доверяешь, – опечалился Мадзе Чау.

– Я доверяю тебе свои деньги, дружище, удовольствуемся этим.

Ночью готиры трижды ходили на приступ – два раза они штурмовали стену, на третий ударили по воротам. Надиры осыпали их градом стрел, но большого успеха не добились. Сотни солдат сгрудились у решетки, устроив заслон из щитов, между тем как другие вовсю пилили и рубили ржавое железо.

Орса-хан, высокий полукровка, велел полить лампадным маслом сваленные у ворот повозки и поджег их. Черный дым повалил к воротам, и враги отступили. Дардалион и последние из Тридцати сражались на стенах рядом с надирами.

Перед рассветом, когда последняя атака была отражена, Дардалион пошел в замок, оставив Вишну и остальных на стене. Настоятель пытался связаться с Экодасом, но не мог пробиться сквозь слой магической силы, залегающей в подземелье. Кеса-хан стоял наверху, один, у кривого окна, выходящего в долину.

– Еще три дня – и нам конец, – сказал Дардалион.

– За три дня может многое случиться, дренай, – пожал плечами шаман.

Дардалион, сняв с себя серебряный панцирь и шлем, опустился на ковер у горящей жаровни. Кеса-хан сел рядом.

– Ты устал, священник.

– Да, – сознался Дардалион. – Путешествие в будущее изнурило меня.

– Так часто бывало и со мной. Но чтобы увидеть времена Ульрика, стоило пострадать.

– Ульрика?

– Да. Собирателя.

– Ах да, первый Собиратель Племен. Боюсь, я уделил ему мало внимания, меня больше занимал второй. Редкий человек, не правда ли? Несмотря на свою смешанную кровь и метания между двумя народами, он все же объединил надиров и совершил то, что не удалось Ульрику.

Кеса-хан помолчал.

– Можешь ты показать мне этого человека?

– Разве ты не знаешь его? – сощурился Дардалион. – Он и есть тот Собиратель, о котором ты говорил.

– Нет, не он.

Дардалион вздохнул.

– Возьми мою руку, Кеса-хан, и загляни в мою память. – Шаман стиснул ладонь Дардалиона, и по его телу прошла дрожь. Дардалион сосредоточился, и они вместе вспомнили возвышение хана Ульрика, слияние племен, поход великой орды, разорение Гульготира и первую осаду Дрос-Дельноха.

Они видели, как Бронзовый Князь повернул орду вспять, видели подписание мирного договора и обусловленный им брак между сыном князя и дочерью Ульрика, а после рождение ребенка – Тенаки-хана, Князя Теней, Царя Каменных Врат.

Дардалион почувствовал, как великая гордость шамана внезапно сменилась отчаянием. Их мысленная связь оборвалась так быстро, что дренай не сдержал стона. Он открыл глаза и прочел на лице Кеса-хана страх.

– Что с тобой? Что случилось?

– Эта женщина, Мириэль, – род Бронзового Князя начинается от нее!

– Да, а разве ты не знал? Тебе ведь известно, что ребенок должен быть зачат здесь.

– Но не ею, дренай! О ней я не знал ничего! Ведь род Ульрика тоже берет начало отсюда.

– Ну так что же?

Лицо Кеса-хана исказилось, и дыхание стало прерывистым.

– Я… я думал, что Ульрик и есть Собиратель. И что потомки Мириэль ему только помеха. Я… Она…

– Да говори же!

– Кристалл охраняют чудовища. Их было трое, но голод заставил их ополчиться друг на друга, и теперь осталось только одно. Оно состоит из людей, посланных Цу Чао, чтобы убить меня. Один из них – Бодален, сын Карнака. Кристалл сплавил их воедино.

– И ты все знал с самого начала! Это измена! – вскричал Дардалион.

– Девушка погибнет там, внизу. Это неизбежно! – ответил бледный, потрясенный шаман. – Я погубил род Собирателя!

– Пока еще нет, – сказал, вскочив на ноги, Дардалион.

Кеса-хан схватил его за руку.

– Ты не понимаешь! Я заключил договор с Шемаком. Она умрет, этого нельзя изменить.

Дардалион высвободился.

– Нет ничего такого, чего нельзя изменить. И нет такого демона, который был бы сильнее меня!

– Я изменил бы все, если б мог, – жалобно заныл Кеса-хан. – Собиратель для меня превыше всего! Но кто-то должен умереть там. Этого не остановишь!

Дардалион сбежал вниз и устремился по лестнице в подземелье. Как только он вступил во мрак, Вишна передал ему со стены:

– Черные Рыцари пошли в атаку, брат. Ты нужен нам!

– Не могу!

– Без тебя нам конец! Замок падет!

Дардалион в полной растерянности остановился. Сотни женщин и детей будут перебиты, если он покинет свой пост. Но если он этого не сделает, погибнет Мириэль. Он упал на колени, пытаясь настроиться на молитву, но мысли о грядущем хаосе мешали ему. Кто-то тронул его за плечо. Дардалион обернулся и увидел старого безобразного гладиатора.

– Ты не болен, часом? – спросил Ангел.

Дардалион встал, перевел дух и все рассказал ему. Ангел слушал с мрачным лицом.

– Ты говоришь, кто-то должен умереть? Не обязательно Мириэль?

– Не знаю. Но я нужен на стене. Я не могу пойти к ней.

– Зато я могу, – сказал Ангел, вынимая меч.

Цу Чао, облокотившись о золоченые перила балкона, смотрел на стену вокруг дворца. Вместо пошлых зубцов ее украшали волнообразные возвышения, как это заведено у знатных чиадзе. В саду благоухали цветы, и нарядные дорожки вились вокруг искусственных прудов и ручьев. Здесь царила мирная, безмятежная красота.

Но эта красота надежно охранялась. По всем четырем стенам ограды расхаживали двадцать стражников с мечами и луками, в башенке на каждом углу сидел остроглазый наблюдатель. Ворота были заперты, и шестеро свирепых псов бегали по саду. Цу Чао видел одного из них, залегшего у тропы, – черная шерсть делала собаку почти невидимой.

«Я здесь в безопасности, – думал Цу Чао. – Никто не сможет повредить мне. Чего же я так боюсь?»

Он вздрогнул и плотнее запахнул свое хилое тело в подбитый овчиной пурпурный халат.

В Кар-Барзаке все идет не так, как надо. Кеса-хан до сих пор жив, и надиры дерутся на стенах как одержимые. Инникас мертв, Братство почти что разбито. Галена неожиданно убили по возвращении в Дренай. Он вошел в шатер Астена и рассказал ему о подлой измене, повлекшей за собой смерть Карнака. Астен спокойно выслушал его, потом встал, сгреб Галена за волосы, запрокинул ему голову и рассек горло. Цу Чао видел все это – видел, как умирающий Гален рухнул к ногам могучего полководца.