подавить возникший в голове непрошеный образ чудесного бутерброда с сардинами и майонезом.

— Нет, но я намеревалась…

Мэнни властно поднял вверх указательный палец, который тут же напомнил ему сардину, и сказал:

— Думаю, мне не следует знать, что вы намеревались, миссис Бельтран. Наша проблема — свидетельские показания. Повторяю вопрос: мистер Альторен был единственным человеком, с которым вы тогда об этом говорили? Не делились ли вы своими идеями с другими?

Бельтран замерла, словно внезапно почуяла запах хищника. Наконец она произнесла:

— Больше никого не было, но достаточно и одного, не так ли?

Бровь Эльзы активно задвигалась, словно стремясь послать сигнал морзянкой.

— Вы имеете в виду, из-за процедуры полной правды?

— Да, это же очевидно.

Теперь Эльза оставила свои игры в объективность и уставилась на Мэнни так, как, вероятно, смотрела на своих детей, когда уличала их во лжи.

Мэнни сложил руки на пустом животе и, избегая взгляда Эльзы, медленно ответил клиентке:

— Согласен, что программа полной правды ставит нас в не слишком выгодное положение в суде.

— Не слишком выгодное?! — тоненько чирикнула Бельтран. — Да они поверят каждому его слову!

Мэнни мысленно вздохнул. Слишком много консультаций и собеседований с клиентами заходило в этот тупик. Он склонил голову на одну сторону, потом на другую.

— Согласен, имеется некоторый риск. Но скажите, возмущены ли вы этим делом?

— Возмущена?! — вскинулась она. Мэнни представил, как она гневно молотит пушистым хвостом. — Первое: я просто излагала свою мысль. Второе: все, о чем я говорила, это дефрагментор для ретрансляции мультимедийных файлов с просроченным копирайтом. Просроченным, мистер Суарес, недействительным! Третье: этот глупый иск подала какая-то никому не известная компания и хочет отнять все мои сбережения! И как мне не возмущаться?!

— Ладно, — сказал Мэнни, — думаю, множество людей разделят ваши эмоции по этому вопросу, например присяжные. Вряд ли многие когда-либо слышали об основных положениях АПЗИС. Как только они поймут, что это такое… Ну, по крайней мере звучит достаточно веско, не так ли? Гигантская холдинг- компания обирает честного дизайнера всего лишь за разговоры о создании программного обеспечения для совершенно легальной деятельности.

Бельтран пожевала губу:

— Значит, вы думаете, мистер Суарес, что нам не надо платить?

— Пожалуйста, называйте меня просто Мэнни. Ну, до сих пор они не предлагали нам урегулировать отношения таким образом. Если предложат, мы, естественно, рассмотрим их предложение.

— Мы и сами можем предложить им компенсацию…

Мэнни одарил ее широкой голодной улыбкой:

— Вы этого хотите?

Ее глаза-бусинки вспыхнули:

— Нет.

— Вот и хорошо, — ответил он. — Мне кажется, что мы победим.

После того как Тина Бельтран ушла из конторы, Эльза, похожая на рассерженную птичку, встала в дверях переговорной комнатки, перегородив выход своими шестьюдесятью дюймами роста. Она укоризненно уставилась на Мэнни, словно он магазинный воришка или начинающий граффити- художник.

— Что? — спросил Мэнни. Эльза не ответила, но ее глаза сузились. Он продолжил: — Я хочу есть. Сделать тебе бутерброд?

— Ты бессовестный, беспринципный авантюрист, — голос помощницы напоминал уже карканье вороны, а не щебет певчей птички.

— У тебя неприязнь к бутербродам?

— Я говорю не о твоей чертовой еде! — Затем, словно передумав, она сердито посмотрела на его живот: — И вообще, ты слишком много ешь.

— Ты Феликса так же донимаешь?

— Феликс не врет людям и не питает фальшивых надежд.

— Я тоже.

— Да что ты говоришь? — сказала она, сложив губы в маленький клювик, что означало у нее крайнюю степень иронии. — После последних шести дел ты рассчитываешь опровергнуть показания свидетеля полной правды?

— Такое возможно, — не слишком уверенно ответил он.

Эльза подступила так близко, что ее нос оказался от него в шести дюймах, и стала тыкать указательным пальцем ему в грудь, как дятел в поисках насекомых.

— Ты — заставляешь — ее — надеяться! — сказала она, завершая каждое слово тычком пальца.

— Ох, перестань, отойди. Слушай, — он потер грудь ладошкой, — для АПЗИС это прецедент. Если мы выиграем…

— И что же нам поможет? Добрые намерения? Симпатии присяжных? Прямо так и вижу: «Уважаемые присяжные, вы должны выкинуть из головы к чертям собачьим бедную маленькую Тину Бельтран и некое сложное предписание об объекте интеллектуальной собственности, о котором вы никогда не слышали». Мануэль Суарес взмахивает волшебной палочкой, и все тут же начинают игнорировать факты.

— И это возможно, — кивнул Мэнни под ее тяжелым взглядом. — Велик шанс, что АПЗИС противоречит конституции.

— И сколько ступеней апелляции придется пройти, чтобы решить дело в ее пользу? И не говори мне, что «Всемирный» не собирается продолжать, пока на свете есть суды.

Он попытался найти способ пройти в коридор мимо Эльзы, но она его не пустила.

— Возможно, все ступени до самого Верховного суда, — признал он.

— Конечно. Мы знаем, сколько это стоит, не так ли? И ты воображаешь, что у этой женщины хватит средств! — Если бы Эльза в самом деле была птицей, то действительно клюнула бы его прямо в глаз.

— Я что-нибудь придумаю, — пообещал Мэнни. — Я всегда что-нибудь придумываю.

Ассистентка покачала головой и тяжелым шагом вышла из комнаты.

— Непохоже, что это сработает, — сказал Мэнни по телефону Джерри Цукеру. — Она не хочет проводить операцию, пока процедура не исследована всесторонне.

На другом конце провода послышался тяжкий вздох.

— Значит, мы там же, где и были вначале, не так ли? — переспросил Джерри.

— Да. Но к концу мы тоже подобрались довольно близко. Нельсон говорит, что если бы ты вел нескольких пациентов с более явными изменениями и усовершенствованиями от твоих наномеханических процессов, Ишикава, возможно, и сама бы попробовала. Нельсон уверяет, что она даже прекратила бы дело и подписала бы освобождение от обязательств.

В трубке раздался звук, словно что-то мягкое ударяет во что-то твердое: возможно, кулак Джерри по столу. Или по лбу.

— Черт!

— Не думаю, что ты смог бы найти способ представить подопытного человека без разглашения его личности. Или можешь? — спросил Мэнни.

— Чего?

— Ну, из того, что Нельсон мне наговорил, я понял: Ишикава хочет убедиться в надежности твоей технологии, и ей подойдет любой удачный эксперимент, даже если он… ну, скажем, не полностью доведен до сведения Комиссии…

— Шутишь? И мы должны верить таким ее заявлениям? Это все равно что дать шантажисту почитать свой дневник.