Мэнни не ответил, и ее слова повисли в сыром воздухе перспективой нескончаемого мрака.

Роняя капли на потертый ковер офиса и промокая лицо бумажным полотенцем, Эльза проверяла входящие сообщения с сугубо деловой сноровкой, которая ставила ее в ряд гораздо более ценных работников, чем он мог позволить себе оплачивать. Большинство сообщений оказалось подтверждением дат слушаний или ответами на запросы документов, но один представлял собой письмо от нового потенциального клиента: Тины Бельтран, которой только что принесли повестку в суд по исковому заявлению от «Всемирного холдинга, лимитед». Копия иска прилагалась.

— Это ж надо! — удивленно воскликнул Мэнни, просматривая документ и осознавая, что пропустил обед. — Гражданский иск в рамках АПЗИС, возможно, по нему даже нет прецедента. Представляешь: это судебное разбирательство может оказаться новым вопросом права! Так-так… Не хочешь сгонять за бутербродами?

— Нет, будешь есть салат, — спокойно сказала Эльза, нагревая воду для чая и держа руки над первыми струйками пара. Он видел, как ее волосы, подсыхая, снова закручивались колечками. — Новый вопрос права… — задумчиво повторила она. — Это хорошо?

— Вполне вероятно. Если дело получит широкий резонанс, то, возможно, позволит нам обрести репутацию высококлассных специалистов и позже завалит престижной работой.

— Ты имеешь в виду, если мы выиграем. — Одновременно Эльза открыла на мониторе список своих любимых салатных забегаловок и стала выбирать блюда из длинных перечней.

— Да. Знаешь, я бы лучше поел маринованной свинины от «Томаса».

— Знаю, — ответила она, не отвлекаясь от салатных меню. — Не думаю, что у «Всемирного холдинга» есть свидетель полной правды.

Мэнни просмотрел листок ходатайства до конца и увидел строчку: «Эдвард Феримонд, адвокат истца».

— Боюсь, что есть, — тяжело вздохнул он.

В деле о профессиональной несостоятельности врача Джерри Цукера не предполагалось свидетеля полной правды, но оно было абсолютно безнадежным само по себе. Истица гневно плевалась, даже спустя семь месяцев судебного следствия и изучения представленных материалов; она собиралась вытрясти из Джерри все до последнего цента. Мэнни полагал, что разочарование в результатах пластической операции способно вызвать раздражение у любого, но Хелен Ишикава вела себя, как обиженный ребенок.

— Нельсон утверждает, что Ишикава не требует материальной компенсации, — сказал Мэнни хирургу по телефону.

— Так ты позвонил мне сообщить, что нам придется тащиться в суд на слушание?

— Не обязательно. По словам Нельсона, она хочет, чтобы ты решил эту проблему.

— Какую?

— Перво-наперво сделал бы операцию так, как она хотела.

Джерри поперхнулся жидкостью, которую пил, чем бы это ни было.

— Что?! Она доверяет мне дальнейшие хирургические вмешательства, после того как я, по ее мнению, искромсал ее тело?

— Меня это тоже удивляет. Не могу утверждать, что сам доверился бы тебе.

Джерри не засмеялся.

— В любом случае, ее желания нереальны. Я имею в виду, некоторые части тела не могут выполнять определенных функций, понимаешь? Это что-то типа слоистой структуры и ее физических основ, еще тогда я ей так и сказал.

Мэнни пальцами пробежался туда-сюда по столешнице.

— Хотелось бы, чтобы у тебя были действительная лицензия и заявление о согласии пациента на операцию.

— Теперь у меня это есть, не так ли?

— Да-да… Но если нет другого способа угодить Ишикаве, возможно, нам в конце концов придется пойти на слушания. Она не согласится на посредников.

Джерри надолго умолк. На заднем плане Мэнни слышал булькающий звук наливаемой в стакан жидкости. Затем Джерри несколько раз заговаривал, нукая и хмыкая, умолкая и начиная снова.

Мэнни ждал, глядя на пустую чашку кофе.

Сделав несколько шумных глотков, пластический хирург медленно произнес:

— Я уже говорил, что Ишикава не сможет получить желаемое с помощью обычных технологических приемов.

— Да, ты это говорил.

— Но… есть это… существуют экспериментальные технологии…

— Какие?

— Ну… с наноботами.

Мэнни выдохнул через нос, как будто чтобы остановить чих. Последнее время он питал отвращение к наноботам: они составляли основу программы полной правды и, как следствие, сворачивания его адвокатской практики. Он медленно и глубоко вдохнул, тоже через нос, и спросил:

— Чем же они здесь помогут?

— Ну, в самом начале исследований они могли как бы лепить слоистые структуры, наподобие глины, меняя размер, форму, текстуру, цвет… Так что если Ишикава действительно хочет, чтобы у нее…

Мэнни перебил:

— Ты когда-нибудь проводил испытания на людях?

— Только в жестко контролируемых экспериментах с минимумом вариантов, как часть предварительного процесса в порядке утверждения и согласования с Комиссией по лекарствам и пищевым продуктам, — заученно отбарабанил Джерри. — Ничего настолько глобального, как хочет она.

— Значит, она все принимает на веру. Она верит в тебя!

— Да это неважно, — простонал Джерри. — Все равно идея была глупой.

— Не обязательно. Эта технология сработает, если ты попробуешь ее на Ишикаве? И насколько ты в этом уверен?

— На самом деле, даже принимая во внимание всю дикость и фантастичность косметических изменений, на которые она рассчитывает, я вполне уверен.

— И ты не боишься после этого получить еще один судебный иск о профнепригодности?

— Нет, тут я уверен.

Мэнни пробарабанил пальцами ритм сальсы.

— Дай-ка я позвоню Нельсону. Возможно, удастся урегулировать эту ситуацию…

Тина Бельтран оказалась нервной женщиной лет сорока с рыжими волосами, которая напомнила Мэнни пугливую белочку, измотанную многочисленной стаей кошек.

— Значит, насколько я понимаю, дело безнадежно, — полувопросительно-полуутвердительно произнесла она.

Мэнни сложил руки домиком, искоса глянув на Эльзу. Ассистентка делала записи, притворяясь, что своей точки зрения по этому вопросу не имеет, но приподнявшаяся бровь ясно говорила о ее полном согласии с клиенткой.

— Не обязательно, — ответил он. Бровь Эльзы снова приподнялась, на этот раз выражая удивление. — Вы же на самом деле никогда не создавали дефрагментор, не так ли? Вы никогда не писали никаких кодов, не комплектовали модулей и тому подобного, верно?

— Ну, нет… ничего серьезного. Но Альторен…

— Да, спасибо, я берусь за ваше дело, — перебил ее Мэнни, и в ту же секунду у него заурчало в животе. — Значит, единственным, кто слышал ваши замечания о дефрагменторе, был Дитер Альторен, так?

— Да.

— Верно ли, что никогда не существовало никаких документов, электронных записей или блокнотиков с расчетами, а также других собеседников по этой теме? — продолжал Мэнни, пытаясь