Валия была для меня идеальной мечтой. Чистой мечтой, которую не стоит трогать руками.
Утром я заказал билет на вечерний дилижанс, идущий в сторону Баксанского ущелья. До Врат он меня не довезет – несколько десятков километров придется покрутить педали велосипеда. Но добраться к следующему полудню до гор само по себе неплохо.
Теперь я составлял посылки и надписывал письма.
Ректору Степанову достался «в наследство» искореженный рубиновый кинжал Лузгаша. Сначала я хотел забрать его с собой, но потом решил, что в музее Краснодарского университета он нужнее. Для меня же он не представлял никакой ценности и навевал только неприятные воспоминания.
Ректора я просил активизировать исследования по двигателям внутреннего сгорания и работы по воссозданию электростанций. Скоро Земля присоединится к Большому Миру, и бомбы вновь начнут взрываться, самолеты – летать, радиостанции – передавать сигналы, а дома будут освещаться электричеством. Самое просвещенное государство должно быть к этому готово – чтобы на Землю в третий раз не вернулись века мрака.
Митрополиту Кондрату я отправил личное послание, в котором просил прощения за возможные неудобства. В письме я отметил, что сейчас Славное государство находится в преимущественном положении. После исчезновения Врат и возврата магии турки, воспользовавшись услугами заезжих магов и передовыми технологиями далеких миров, могут натворить немало бед. Но я верил, что главное – не временное превосходство, обеспеченное техническими новинками, а научный потенциал, который переломит любые отрицательные тенденции развития. Такой потенциал у славян был. Нужно было всего лишь не растерять его в грядущих жестоких схватках.
В Бештауне у меня остались два друга. Касыму Нахартеку я бы хотел оставить оружие. Но оно было необходимо мне самому. Поэтому я подарил храброму адъютанту весь свой алюминий, посоветовав скорее обратить его в серебро и золото. Я надеялся, что именно Касым займет со временем место главнокомандующего Салади. Он был этого достоин. И, чтобы у молодого человека не мелькнуло однажды соблазна заработать деньги нечестным путем, следовало сделать так, чтобы он ни в чем не нуждался. Думаю, пять килограммов алюминия, разумно вложенные в дело сегодня, могли обеспечить его на всю оставшуюся жизнь.
И наконец, княжна Валия. Ей ничего не было нужно, так как она могла получить все, что хотела. Покупать ей подарок в лавке было бы просто глупо. А я пришел в этот мир практически голый, с одним оружием, и возвращался таким же. Но уехать не оставив ей ничего, я все равно не мог.
Мне бы хотелось подарить Валии хорошую библиотеку, но я не успел ее собрать. Картина в моей хижине наверняка выгорела, полиняла и пришла в негодность. Да и не таким хорошим художником я был, чтобы навязывать сомнительные произведения искусства в качестве прощального подарка.
Оставался серебряный шлем, который я редко надевал, но все время возил с собой. Те, кто изготовил его, дали ему гордое имя Купол Света. Хотя шлем мог понадобиться мне самому, я уложил его в маленький ящик и в короткой записке сообщил княжне о его свойствах. Шлем был не просто очень красивым и дорогим. Его заколдовали величайшие маги. На Земле Купол Света, конечно, выполнял только функцию доспеха. Но пройдет совсем немного времени, в наш мир вернется магия, и шлем обретет свои прежние качества. Тот, кто носит его, никогда не будет застигнут врасплох. Шлем в каждом бою защитит голову от трех рубящих ударов любой силы. Его владелец будет лучше видеть ночью. И того, кто носит Купол Света, хладнокровие не покинет даже в самой жаркой схватке.
Я искренне надеялся, что княжне Валии не придется сражаться самой. Но любое государство рано или поздно бывает втянуто в войну. И истинный правитель разделяет опасности со своими подданными. Если не она сама, так пусть ее наследники воспользуются Куполом Света во благо.
В конце записки к княжне мне хотелось написать три слова. Те три слова, которые ей было бы так приятно прочесть. Но я написал только одно: прощай. И подписался эльфийскими рунами.
Дилижанс из Бештауна скрылся за поворотом дороги. Я пожалел, что посмотрел ему вслед, разозлился на то, что пожалел, и налег на педали велосипеда. Никогда не оглядывайтесь! Особенно если желание оглянуться продиктовано одной сентиментальностью. И не жалейте о совершенном…
Такое знакомое ущелье! Некоторые камни лежали здесь несколько сотен лет. Казалось, я помнил их еще с тех времен. Другие были хорошо мне знакомы по пешим походам, которые я совершал, когда жил здесь.
Два часа интенсивной работы педалями – и показалась деревня, в которой я прожил почти год. Я не стал заходить в свой дом, прощаться со стенами и с мебелью. Ни к чему. Даже немного денег, что остались спрятанными в тайнике в подвале, и серебряные кубки я брать не стал. Пусть лежат кладом. Может быть, будущие владельцы дома найдут их и они им пригодятся для благих целей.
В том, что у дома появятся владельцы, я не сомневался. Вернется магия, вернется техника, в ущелье вновь начнут добывать молибден. Люди потянутся сюда и заселят брошенные прежде аулы.
К вечеру я был возле Эльбруса. Подъем стал слишком крутым для велосипеда, и я оставил его прямо на дороге. Дальше пошел пешком.
Когда я добрался до стены с массивными воротами, на небе появились первые звезды. По обе стороны ворот возвышались мощные башни с парометами, которые обслуживали техники Славного государства. К парометам славяне не подпускали никого. А стража у Врат полностью состояла из жителей Бештаунского княжества. Так что Врата находились под пристальным наблюдением представителей двух государств, которые ненавязчиво контролировали друг друга.
Конечно, меня бы пропустили к Вратам. Но я не хотел никого видеть, не желал вступать в объяснения, испытывать на себе гостеприимство славных ребят, которые, стоя на страже Врат, совсем отвыкли от незнакомых лиц. Караваны появлялись здесь редко – купцы были напуганы войной.
Я влез по грубой кладке четырехметровой стены – со стороны ущелья это не составило труда – и осторожно спустился по гладкой внешней стене. С двухметровой высоты пришлось спрыгнуть – зацепок на стене не нашлось. Укрываясь между камнями, я побежал к сияющим на фоне ночного неба Вратам. Никто не пытался меня остановить.
Небо стало совсем черным. Ярко горели холодные звезды, в неведомые дали вел Млечный Путь. Между столпами Врат время от времени проскакивали безвредные молнии. Слишком много магической энергии запасено во Вратах. Столько, сколько обычному чародею не собрать и за всю жизнь. Еще бы – ведь искусные маги накапливали эту энергию не одну сотню лет!
Что представляют собой Врата, я начал догадываться сразу, как только оказался на Земле. Но любые догадки ничего не стоят, если они не подкреплены хорошей теорией и четко поставленными экспериментами. И даже некоторые интересные рукописи, найденные мной в княжеской библиотеке Бештауна и касающиеся Ордена Четырех, хоть и подтверждали мои гипотезы, не могли убедить меня полностью.
Теперь, после поездки в Славное государство, после поставленных там экспериментов, я твердо знал, что такое Врата. И знал, как нейтрализовать их магию. Точнее, как высвободить из Врат магическую энергию и направить ее в нужное русло.
Врата появились вовсе не после Катаклизма. И Катаклизм был совсем не Катаклизмом, а ядерной войной, которую развязали обычные люди. Облеченные властью, они так и не поверили в существование магии. Или не захотели принимать ее во внимание.
Тогда и вышел на мировую сцену Орден Четырех – четыре великих мага, решившие во что бы то ни стало остановить конфликт, не дать погибнуть всему человечеству. Они плели сеть заклинаний, накрыв ею всю планету. Они отказались от своей сущности, перешли на высочайший, невозвратный уровень сознания, чтобы не дать бомбам взрываться, автоматам – стрелять, танкам – давить гусеницами людей. Они чувствовали всю планету и нейтрали-зовывали любой процесс – быстрое возгорание пороха, возникновение цепной реакции в ядерном фугасе, попытку передать любое сообщение по рации или подать энергию на военный объект. С любого источника питания.
Не знаю, как им это удалось. Точнее, не представляю. Только великие магистры способны так слиться с природой, так прочувствовать мир, чтобы слышать легчайшее дуновение ветерка, малейшее движение человека. И препятствовать тому, что может обернуться злом.
Но такое напряжение сил не прошло для чародеев Ордена Четырех даром. Маги перестали понимать, что делают. Тысячи операций, которые они совершали каждую секунду, стали монотонной работой, из
