Вступив в комнату, Бык склонил голову к левому плечу, невозмутимо оглядел присутствовавших, задержал взгляд на старшем из них (он-то, как мы предполагаем, и был Седым) и произнес следующее:

- А-а!

На что Седой отвечал в той же интонации:

- А-а!

Этот обмен репликами заставляет нас заподозрить, что люди эти когда-то уже встречались; но когда, где и при каких обстоятельствах - остается для нас тайной: у нас нет отдела кадров, своих героев мы не выбираем - они приходят по собственному желанию, анкет не заполняют, а мы на этом и не настаиваем.

Не станем и подробно излагать содержание разговора между высокими сторонами. Он не затянулся, ибо участники его были людьми глубоко компетентными. Важно лишь, что в результате оказалось достигнуто соглашение, по которому кооператив на неопределенное время освобождался от налогов и сборов (вы поняли, конечно, что речь идет не о платежах в госбюджет, от которого освобождает лишь смерть), и тем не менее получал право пользоваться защитой Седого и его неформальной организации, а также прибегать к их услугам, если потребуется, с расчетом на договорных основах. А возмещением за охрану и услуги послужит выполнение кооперативом некоторых специальных заказов по его профилю.

В заключение Седой спросил:

- Лужайка к вам еще не шьется?

- Нет покуда, - ответил А.М.Бык.

Он не соврал. Потому что до звонка Федору Петровичу оставалось еще никак не менее четырех с половиной часов.

14

Что же касается Доли Трепетного, то с ним приключилось вот что. Выполняя поручение, он бодрым шагом добрался до кооператива, спустился в подвал и уже хотел было проникнуть в приемную, как вдруг - в том самом тесном предбанничке, в котором мы уже бывали, - ощутил неожиданное прикосновение к спине, прямо между лопатками, чего-то очень твердого, и одновременно до его слуха донеслось негромкое:

- Стоять! Руки вверх!

Слова эти, не единожды слышанные им в предыдущей жизни, на сей раз оказались настолько неожиданными и даже незаслуженными, что Андрей Спартакович послушно остановился, поднял руки и позволил неизвестному прогладить себя твердыми ладонями на предмет обнаружения оружия. Следующим, чего можно было ожидать после подобного начала, было наложение наручников; его, однако, не последовало, потому, что Витя Синичкин получил в приданое комплект обмундирования, однако ни оружия, ни прочего служебного снаряжения Тригорьев ему, естественно, не оставил. А ведь это именно лейтенант Синичкин застопорил Долю на подступах к резиденции А.М.Быка - сейчас, кстати, все равно отсутствовавшего.

- Ну, все, Доля, - продолжал тем временем лейтенант. - Побегал хватит. Как веревочка ни вьется... Сейчас я тебя доставлю в отделение. Будешь вести себя хорошо - зачтется. Нет - применю оружие.

Тут надо заметить, что, подобно тому, как лейтенант сразу опознал Амелехина, так и Доля мгновенно узнал голос. И удивился. Потому что он-то знал, что немало времени уже минуло с тех пор, как пребывал он в розыске и должен был бояться каждого мента. Синичкин же этого узнать просто не успел, и для него все события более чем десятилетней давности были сегодняшними.

- Ладно, лейтенант, - мирно сказал Доля. - Сдаюсь. Веди. Только позволь руки опустить. Не побегу. Мое дело чистое.

- Ну да, - подтвердил Витя не без сарказма. - Ангелок. Ладно, там разберемся. Давай спокойно на выход.

И оба затопали вверх по лестнице.

Странная это была встреча, если вдуматься. Потому что десяток лет назад, когда Доля действительно был в розыске, это ведь именно лейтенант Синичкин остановил его пулей. А самого лейтенанта убил один из Долиных подельников, тоже скрывавшийся. Но сейчас ни тот, ни другой этого не знали: для каждого из восстановленных Земляниным жизнь продолжалась с того часа, к которому относилась запись, и ничего из более поздних событий своей первой жизни они не помнили. Иначе трудно сказать, такой ли бы мирной оказалась их нечаянная встреча.

Они вышли в переулок; по счастью, мимо проезжала патрульная машина, без помех подбросившая их к отделению, где Синичкин доставил задержанного к дежурному для проведения формальностей. Долю посадили до выяснения в камеру; он не сопротивлялся, попросил только, чтобы как только появится капитан Тригорьев, ему доложили о том, что произошло. Синичкин же остался в дежурке, с удовольствием оглядывая привычные ее стены.

- А ты откуда, лейтенант? - спросил дежурный. - Из какого отделения?

Синичкин глянул на дежурного так, словно тот был голым.

- Как это - откуда? Отсюда, ясно. Из этого отделения. Ты что, первый день служишь? - И нахмурился. - Или шутишь?

Теперь в свою очередь нахмурился дежурный.

- Может, это вы шутите? Попрошу предъявить удостоверение личности.

Лейтенант Синичкин пошарил по карманам и убедился, что никаких документов с собой не имеет.

- Дома забыл, что ли? - поднял он брови. - Погоди, сейчас позвоню...

И набрал номер.

- Нина? Слушай, посмотри в гражданском костюме, я, наверное, там удостоверение забыл... В моем, в каком же еще? Как это - кто я? Да вроде с утра был твоим мужем... Что? Ты что, выпила? Что? Что??

После этого он несколько минут слушал; сначала недоуменно крутил головой, пытался вставить словечко, потом лишь бледнел с каждой минутой все больше. Наконец опустил трубку на аппарат и посмотрел на дежурного пустыми глазами. Потом стремительно бросился к столу. Глянул на календарь. Закрыл глаза. Открыл и снова уставился на дежурного.

- Что же это такое, старший лейтенант?

Дежурному все уже стало ясно: кооператив находился на территории этого отделения, так что...

- Присядь, лейтенант, - сказал он, - приди в себя. Твоя как фамилия? А-а, слышал... Да слушай, твой портрет ведь у нас висит, наверху... То-то мне показалось, что знакомый... Погоди, поговорим, я только этого мужика отпущу. Не имеешь ты права задерживать. Извини, конечно, но надо, чтобы по закону.

Синичкин махнул рукой. Ему сейчас все равно было.

Скрежетнул ключ, и через минуту Доля остановился перед бывшим лейтенантом.

- Ладно, - примирительно сказал Амелехин, - я не в обиде. Мало ли что бывает. Ты куда сейчас: домой?

Синичкин посмотрел на него и опустил глаза.

- Нет у меня дома, - пробормотал он хмуро. - Ничего нет...

- Тогда давай ко мне. Посидим, подумаем, у меня и переночевать можно, пока не устроишься, раскладушку на кухне поставим.

- Устроюсь? Куда я - без документов?

- Ну, это дело наживное, был бы человек... Пошли, пошли. Не бойся, я теперь человек с правами. И тебе помогу. И работу найдем. А сперва посидим, потолкуем, может, выпьем по маленькой, отметим твое возвращение с того света...

Синичкин вздохнул. Очень не хотелось принимать помощь от преступника хотя бы и бывшего. Но дежурный не возразил, понимая, что лейтенанту сейчас деваться вовсе некуда. И восстановленный в жизни оперуполномоченный встал. Тряхнул головой.

- Ладно, пошли, - сказал он.

- Вот сейчас скомандую тебе 'Руки за спину!' - пошутил Доля у выхода. Ну-ну, не обижайся. Та жизнь прошла, надо к новой приноравливаться.

И дверь отделения милиции затворилась, выпустив их на волю.

15

Ну, наконец-то кончился этот день - напряженный, утомительный. А вместе с ним завершился и наш возврат к событиям недавнего прошлого. Окунемся же снова в настоящее с его очередями, толпами, демонстрациями, раскурочиванием чужих машин и со многим другим, что временами омрачает нашу и без того уже не