— Я? — Пегги Энн приподняла бровь. — Я одинокая женщина, муниципальная служащая, мне едва хватает денег, чтобы платить за жилье, так что, возможно, я останусь без крыши над головой, не достигнув тридцати пяти лет. Что я могла предложить Дуги Джонсу? Он заслуживал нормальной семьи. И я ее нашла.

— Первые приемные родители…

— Доналдсоны — хорошие люди. Как у нас выражаются, это был оптимальный вариант. Крепкая семья, уютный дом, относительная обеспеченность. Я рассказала им историю Дуги, и миссис Доналдсон не могла дождаться, когда же он к ним приедет. Ребенку повезло с самого начала. Его любили, о нем заботились. У него было больше шансов, чем у девяноста процентов детей, чьи дела лежат у меня на столе. Нашлись люди, готовые его взять. Я так надеялась на счастливый финал, мисс…

— Зовите меня Кимберли.

— Я очень надеялась на счастливый финал. И до сих пор не пойму, почему все так случилось.

— Он сжег их гараж.

— Да, но сначала поломал большую часть мебели, разорвал все постельное белье и проделал в стенах своей комнаты дырки размером с баскетбольный мяч. Гараж был последней соломинкой. Они поняли, что не могут с ним справиться. Миссис Доналдсон честно сказала мне, что ей страшно с ним оставаться.

— Она боялась Дуги?

— Да.

— Но вы нашли ему другую семью.

Пегги Энн слабо улыбнулась:

— За приемных детей выплачивают пособие, Кимберли. Так что, пока его платят, я всегда могу найти ребенку дом.

— Так…

— Да. Не слишком-то хорошая ситуация, и результаты непредсказуемы. Учтите, я позаботилась, чтобы мальчику обеспечили психологическую помощь после того, как он подпалил второй дом. Штат выделил деньги, и я связалась с местным психологом, который специализировался на работе с детьми. К сожалению, третья приемная мать Дуги так и не отвела его на прием. У нее было пятеро своих детей; ей просто не хватало времени, чтобы куда-то водить его трижды в неделю. Разумеется, Дуги сорвался, она от него отказалась, и мы начали все сначала. Дуги — очень злой маленький мальчик. Хотела бы я знать почему. Хотела бы я знать, как его остановить. Но мне известно лишь то, что Дуги зол. На весь свет, на приемных родителей и на меня. Сейчас, если верить специалистам, ненависть для него важнее любви.

— Я видела его сегодня днем, — сказала Кимберли.

— По крайней мере вы остались целы.

— Он играл с жуком — на улице, в грязи. Я подумала, что смогу поговорить с ним о Рэйни Коннер. Когда я упомянула ее имя, он взбесился.

— Правда? Судя по тому, что я слышала, она была единственной, кого Дуги терпел.

Кимберли склонила голову набок:

— Вы не знаете?

— Чего?

— Рэйни похитили.

— Не может быть!..

— Нам кажется, Дуги что-то об этом знает.

— Ему всего семь лет. Я понимаю, если он подожжет дом… Но похищение?

— Если верить Лоре Карпентер, он знал, что Рэйни пропала, хотя никто ему об этом не говорил.

— Это немыслимо.

— Вот почему я захотела с ним увидеться.

— И он вам что-нибудь объяснил?

— Нет. Но у меня сложилось впечатление… Дуги говорит вещи, которые не придут в голову семилетнему мальчику. Похоже, он повторяет то, что сказал ему кто-то из взрослых.

Пегги Энн, в свою очередь, нахмурилась:

— Вы думаете, он знает человека, который похитил Рэйни?

— Я не уверена. Думаю, ему что-то известно. У него есть близкие друзья? Те, кому он мог бы довериться?

— Я не знаю ничего о его личной жизни. Лучше спросите Лору…

— Не думаю, что они с Лорой Карпентер особенно близки.

— Может быть, Стэнли?

— Я еще с ним не виделась. — Кимберли помолчала. — А что с избиениями, на которые жаловался Дуги?

Пегги Энн вздохнула.

— Между нами?

— Между нами.

— Если бы я думала, что Дуги угрожает опасность, я бы немедленно забрала его из этого дома. Мне, конечно, некуда его девать, но я бы что-нибудь придумала. Я все разузнала о Стэнли и Лоре Карпентер и не нашла ни одного человека, который бы плохо о них отозвался. Зато я видела полтора десятка мальчишек из футбольной команды, которые клялись, что мистер Карпентер помог им изменить их жизнь. Я много раз навещала Дуги и ни разу не видела у него ни одного синяка — ничего, что говорило бы о плохом обращении. Учитывая его прошлое…

— Вы считаете, он врет.

— Я думаю, что Дуги воспринял жесткий подход Карпентера как объявление войны. Но это, может быть, единственная надежда, которая осталась у мальчика.

— Вы не знаете, Рэйни сделала какие-нибудь заключения?

— Я не видела ни одного отчета.

— А слухи?

Пегги Энн нахмурилась и покачала головой:

— Слухов тоже не было. Я знала лишь, что она продолжает расследование.

Кимберли кивнула. Куинси намекнул, что, по мнению Рэйни, дело Дуги Джонса имело шансы на успех. Тем не менее, когда Кимберли разговаривала с Лорой Карпентер, та, видимо, ничего не знала — так же как и Пегги Энн. Единственный вопрос состоял не в том, к какому выводу пришла Рэйни на самом деле, а к какому выводу она пришла, по мнению остальных. Судя по всему, Рэйни играла с огнем.

Кимберли вздохнула и задумалась, о чем бы еще спросить.

— Дуги ходит в школу?

— В первый класс.

— Как зовут его учительницу? Может быть, она что-нибудь знает?

Пегги Энн встала и пошла к столу, который, как поняла Кимберли, был одновременно обеденным и рабочим.

— Ее зовут миссис Карен Гиббонс. Она, конечно, не будет возражать, если вы ей позвоните. Впрочем, Дуги никогда не был ее любимчиком.

— Я так и подумала. А как насчет психолога? Когда Дуги поселился у Карпентеров, его водили к специалисту?

— Не знаю. В любом случае Лора расскажет вам больше, чем я.

После встречи с Дуги Кимберли побеседовала с Лорой. Судя по ее словам, Лора ничего не знала. Ничего — в буквальном смысле этого слова, и Кимберли подумала, что для приемной матери это довольно странно. Можно подумать, один Стэнли хотел взять приемного ребенка, выработал для него особую программу воспитания и им занимался, а Лора просто существовала где-то рядом.

Кимберли не заметила никаких внешних следов жестокого обращения, но ей показалось, что Лора соответствует описанию типичной забитой жены. Возможно, Рэйни подумала то же самое.

Пегги Энн записала имя и номер телефона на листке, вырванном из блокнота, и протянула его Кимберли.