он не грустить, а радоваться будет, ну, а если заговор не удался, тогда я сам все расскажу.

Борщ стоял и молча, взирал на наследника, и лишь, отрицательно качал головой.

— Вот, ты, упрямый, Борщ…, ну прости, словно баран. Ну, столько правитель за это время пере-жил, и тебе верно не жалко его…. Ну, какая тебе разница, сегодня ты ему расскажешь или завтра, а для правителя ведь все по-другому. Нет, не любишь ты моего отца…, не жалеешь его…,- негромко добавил Святозар и опустил голову, а сам исподлобья наблюдал за изменяющимся лицом слуги.

— Эх, зачем вы так ваша милость, зачем. Уж я очень люблю нашего правителя, и мне его очень жалко. Сколько лет живу во дворце, никогда от него грубого слова не слышал, никогда он на меня не крикнул. Что ж…,- и Борщ тяжело вздохнул, — Если вы, верно, говорите, что можете его завтра порадовать, то я конечно как вы и просите не пойду к нему в гридницу. Пойду тогда пройдусь, что ли…, а то он Сенича пошлет ко мне в опочивальню, чтобы я к нему явился, — сказал Борщ и поставил аккуратно сапоги Святозара около ложа, а затем переспросил, — А вам больше ничего не надо?

— Ну, ты только чистый кафтан принеси и чистую рубаху. И спасибо тебе…, знаешь, я думаю, завтра правителя обязательно порадую, и печаль с его лица сойдет, вот поверь мне. А теперь иди, я очень устал и хочу спать…, и спасибо тебе Борщ, хороший ты парень, — добавил Святозар и лег на ложе. А когда слуга вышел и закрыл дверь, вновь потрогал рубец, и довольный собой лег на правый бок, закрыл глаза, да уснул.

Но сон Святозара был очень беспокойным, всю ночь он, то и дело тревожно просыпался и ощупывал рубец, а нащупав его на месте, радостно улыбался и, вновь, засыпал. А под утро он вдруг почувствовал резкую боль, которая обожгла рану, Святозар открыл глаза, солнце едва-едва заливало комнату. Он лежал на боку, а рубаха на груди была вся в крови, резко поднявшись, и, ощутив тяжелое биение сердца внутри, Святозар пощупал рану, на том месте, где прежде был рубец, сейчас опять зияла резаная дыра, из которой струилась кровь.

Взяв тряпицу и отерев кровь, Святозар лег на спину, и, прижимая пальцами тряпицу к ране, стал читать заговор, который вчера создал. Дочитав заговор до конца, он почувствовал как под тряпи-цей приподнилась кожа и образовался рубец. Святозар попытался снять тряпицу, но понял, что та кончиком своим срослась с рубцом. Сжав зубы, он тихонько рванул тряпицу из рубца, тот еле слышно скрипнул, как будто порвали ткань, и отдал тряпицу, опять потекла кровь, но только со-всем немного, Святозар провел пальцами по тому месту и рубец, вновь, сомкнулся.

Поднявшись с ложа и сняв с себя кровавую рубаху и отерев ею грудь, Святозар задумался: ' Зна-чит, заговор действует только временно, ровно ночь и скорее всего, ровно день'. Он посмотрел на восходящее солнце и понял, что разрыв рубца происходит со сменой дня и ночи, с восходом и заходом солнца. ' Ну, что ж, — подумал Святозар, — Это все — таки, что-то. Два раза в день мне надо будет заговаривать рану, а все оставшееся время я буду почти здоров. Надо сейчас же обрадовать отца'. И Святозар даже знал, как это сделает. Все это время из-за своей слабости и быстрого утомления, он не мог, находится, как и положено наследнику, в тронном зале. Но сейчас Святозар чувствовал себя таким бодрым, лишь небольшая боль, в сердце к которой, он привыкнет. Святозар быстро надел чистую рубаху, лазурный кафтан и штаны, подпоясался пояском, и немного повозившись все-таки, натянул сапоги и вышел в коридор, он решил сделать отцу подарок, встретить его в тронном зале. Он неторопливо прошел по коридору, спустился по лестнице, и, подойдя к тронному залу, тихо открыл дверь. В зале уже сидели веломожи и какие-то незнакомые Святозару воеводы и негромко беседовали между собой, как только в зал вошел наследник, они оторвались от своих разговоров и удивленно уставились на него. Святозар вначале оторопел от этих взглядов, но затем, едва махнув им головой в знак приветствия, подошел и встал за троном отца, и как раз во время. Потому что минутой позже открылись двери и в тронный зал вошел правитель Ярил, по реклу Щедрый. Отец шел очень быстро, почти не обращая внимания на низко склонившихся вельмож и воевод, и был явно чем-то озабочен. Лишь подойдя почти вплотную к трону и поднявшись на возвышение, он увидел наследника. Сначало по его лицу пробежало изумление, а потом такое беспокойство, что сердце Святозара заныло в груди, и вдруг дрогнуло, он протянул руку, нащупал под кафтаном рубец и успокоенный вздохнул и улыбнулся отцу. Правитель вместо того, чтобы сесть на трон приблизился к наследнику и с тревогой в голосе спросил:

— Сын, ты, что тут делаешь? Что-то случилось?

— Отец, — ровным голосом ответил Святозар, — Ты только не тревожься…. Но действительно кое-что случилось, однако я расскажу тебе об этом потом, а сейчас давай выслушаем людей.

— Но ты, — не соглашался правитель, — Ты очень слаб, и не сможешь выстоять…. Погоди, я прикажу, слугам принести тебе сиденье.

— Не стоит, отец, — поторопился удержать правителя от распоряжения Святозар, — Поверь, мне, я выстою. А позже все тебе расскажу.

Правитель, молча, смотрел на сына, и, по лицу его было видно, как в нем боролся правитель с отцом. Святозар почувствовал, что отцовские чувства сейчас победят, и чтобы этого не допустить добавил:

— Отец, погляди, тебя ждут люди, прошу тебя.

Тогда правитель развернулся и сел на трон.

И как только правитель сел на трон, один из вельмож поднялся и подошел к отцу. Затем с досто- инством поклонился, и, принялся докладывать о строительстве городов на юге страны. Он гово-рил, что по рекам Лятка, большая Яза, Волха уже построены города и переселено туда народонаселение с востока. Но в новом году нужно заложить еще два города по рекам Белая и Волха, для того, чтобы защитить наши южные границы, и, хорошо бы правителю до праздника Масляницы назначить в будущие города воевод и направить туда дружины. Святозар обратил внимание, что отец слушает вельможу не внимательно, часто оборачивается и тревожно смотрит на сына, а ведь раньше такого правитель себе не позволял. Потом отец и вовсе остановил рукой вельможу и подозвал к себе Милонега, тот тихонько приблизился к правителю, низко склонив голову, а отец что-то шепнул ему. Милонег согласно мотнул головой и вышел из тронного зала, через потайной вход, некоторое время спустя слуги принесли невысокое сиденье со спинкой, устланное тонким ковром и поставили рядом с троном правителя. Отец повернул голову к Святозару и тихо сказал:

— Сядь, — а увидев, что сын, молча, подчинился и сел, махнул рукой вельможе, чтобы тот продол- жал.

До этого момента Святозар слушал вельможу с интересом, но как только сел на сиденье, опустил голову и отвлекся от доклада. Только теперь Святозар понял почему, отец так часто оборачивался и беспокойно смотрел на него, ведь правитель не знает, что Святозар зарубцевал рану. И наверно все это время думал лишь об одном: о боли и страдании сына, боялся, что тот, ослабев, может упасть в обморок, или может раскрыться рана и окрасить лазурный кафтан кровью. Как же можно было так не разумно поступить, подумав, что увидев наследника около трона правитель, обрадуется. Святозар поднял голову, посмотрел на отца и еще сильней стал себя корить: ' Ах, глупый, глупый, ты Святозар. Надо было пойти с утра к отцу, показать рубец, обрадовать. А не приператься в тронный зал, и стоять тут с умным видом. Верно, Дубыня говорит молодо-зелено. Все мне кажется, что я такой мудрый, столько знаю, столько пережил, а поступить правильно не умею, вон опять переполошил отца'. Святозар вновь, поднял голову, посмотрел, на седые виски отца и от обиды за него, прикусил губу. ' Ну, же, дурень, дурень я. Вон погляди, Святозар как беспокойно на тебя поглядывает отец, все время оборачивается. Он наверно из речей вельмож то и понять ничего не смог, ничего внятного сказать в ответ не мо-жет'.

Обвиняя себя в неразумности Святозар, так увлекся, что прослушал невнимательно, и другие доклады, которые делали воеводы и вельможи из разных частей великой Восурии. А когда вновь поднял голову, то увидел, как в тронный зал вошли посланники нагаков, принеся правителю восуров роскошные дары: хрустальные кубки, обложенные золотом, сапфирами и жемчугами; чаши серебряные обложенные изумрудами; какие-то тонкие высокие, словно стеклянные кувшины, затейливо украшенные драгоценными каменьями; разные материи — шелковые, бархатные и атласные; да два больших наподобие восурских сидения со спинкой, обитые синим бархатом и обшитые золотыми и серебрянными нитями.

Посланники нагаков их было трое, люди небольшого роста, смуглые, черноволосые с большими носами, узкими глазами и широкими выдающимися вперед скулами, были одеты в какие-то цве-тастые, длинные наподобие восурских сарафанов одежы. Они так низко поклонились, что Свято-зару показалось еще чуть-чуть, и упадут на колени. А затем один из них на чистом восурском языке заговорил, клятвенно