деревьев, на которых крепились, точно живые черные, черно-бурые, да бурые чудища. Святозар огляделся и около каменных ворот увидел великана, лишь взглянув на него, наследник сразу узнал в нем Горыню, которого когда-то победил и сбросил в Пекло. Горыня был высок, хотя теперь от долгого пребывания в коридоре у него на спине вырос горб, и очень страшен, с черными волосами, которые спадали клоками вниз с головы. Грязная набедренная повязка прикрывала бедра, но за время пребывания Горыни в пекельном царстве, она сильно укоротилась и была вся в дырах. Тело великана, его руки и ноги были покрыты черной шерстью, местами свалявшаяся, а местами и совсем поредевшая, кое-где огаляя зелено-черную кожу. Лицо Горыни было без шерсти и тоже зелено-черное, а от постоянной злобы превратилось в звериную морду с громадным разинутым ртом, из которого текли слюни, да торчали черно-зеленые длинные зубы. Выпуклый лоб нависал над глазами, а очи его были похожи на круглые, холодные, черные камни с мерцающим красноватым пламенем внутри. Широкий овальный нос, вскинутый кверху с двумя большими ноздрями, а по бокам головы толстые вытянувшиеся уши с острыми когтями на концах. Горыня все время двигал носом, точно принюхиваясь, перемещал из стороны в сторону глаза и шевелил ртом, словно все время злился и кричал.
Внезапно он повернул свою двигающуюся морду и посмотрел на душу наследника. Святозар вздрогнул от уставившихся на него черно-красных глаз, в которых замелькали, точно изображе-ние картинки былого.
Вот по земле идет, тяжело ступает молодой, белокожий великан Горыня, у него красивое лицо с высоким лбом и широким носом, большие темно-серые глаза и алые губы, его темные каштано-вые волосы прямы и послушно лежат на голове. Рядом с Горыней его лучшие друзья великаны Дубыня и Усыня, да сам Бог Велес, в дружине которого они состоят, и нет сильней тех четырех витязей, и нет крепче той дружбы.
Но изображение меняется и видит Святозар полыхающие огненные вихри на небосводе, да такие же огненные вихри, вздымающие и испепеляющие деревья, камни и воды на земле. И в этом вихре небесном бьются не на жизнь, на смерть Боги сыновья Сварожичи Семаргл и Перун, да и сам Сварог рядом с ними. У Перуна в руках золотые стрелы молнии, а на спине висит небесная радуга-лук, у Семаргла плеть полыхающая огнем, а у Сварога раскаленный молот. И видно, как Сварог с сыновьями борится с подлым черным Змеем, которым обернулся Чернобог, а на спине Змея сидит сам Горыня, который предал своих другов и добро, и перешел на службу к Чернобогу. Подлетел к небесному своду черный Змей, вцепился языком в него, а Горыня давай кулаками в свод стучать, пытаясь его расколоть, и падают искры от кулаков на белую его кожу, и темнеет она от этих искр, словно оплывает под ними. Да, тут Перун схватил лук и выпустил стрелу молнию в Горыню, а Семаргл хлестнул великана плетью, покачнулся Горыня, не удержался на Змее, да полетел вниз на землю.
Мелькает вновь изображение и видит Святозар новую картинку. Позабытый на долгие века об-росший черной шерсть, с позеленевшим лицом, и с черными глазами живет Горыня в высоких горах и творит зло, кидает камни в море, топит ладьи плывущие мимо. Но погрязшему во зле великану мало этого и он идет в горные города и деревни и разрушает дома, разрывает людей на части и теперь уже в его глазах горит, полыхает красное пламя. Плачут, вопиют люди, и ДажьБог посылает Богомудра за волшебным древком в Сумрачный лес, а затем на новой картинке красивый и светлый юноша гонит своими стрелами обезумевшего от злобы Горыню к краю пропасти и тот со страшным грохотом падает на дно и оказывается в самом Пекле.
И ходит, ходит Горыня по длинному коридору и носит, носит в себе злобу на род Богомудра. А кругом него свисают длинные корни деревьев, на которых висят точно переспелые плоды черно-серые, да бурые чудища с большими овальными головами, да длинными, тонкими словно плети двумя руками, нет у чудовищ ни лиц, ни ног, ни волос. И те чудовища были когда-то свергнуты в Пекло самим Сварогом за то, что творили на земле черное колдовство. Горыня долго стоит возле такого чудища, которое шевелит своими длинными руками-плетьми, а затем отрывает его от корня и глотает.
Вновь меняется изображение и видит Святозар, как пополневший великан разрывает себе живот и вытаскивает оттуда черно-серого ребенка. У того дитя две ноги, две руки, длинный хвост и вытянутая, как яйцо, овальная голова, на которой безобразно-большой в половину лица плоский нос, а по обоим от него сторонам выпуклые черные, как у Горыни глаза, да тонкий, словно щель без губый рот. Горыня садится, ложит дитя на ноги, а сам вырывает из стены корень и стряхивает с него, точно плод, чудище прямо на землю, а то чудище беспомощно ползет к стене на своих тонких руках, хватается за пустой корень длинным хвостом и повисает на нем. Горыня же засовывает вырванный корень в живот на место раны обкладывает его землей с пола, и тогда черно-серая жидкость вытекающая из раны, прекращает сочиться. Горыня берет дитя, который широко раззевает свой рот, в левую руку, а сам надкусывает указательный правый палец и засовывает его в рот младенца. И долгие, долгие годы, сменяющиеся картинки показывают сосущего кровь из пальца ребенка, который постепенно превращается во взрослого, подстать Горыни великана.
И последнее, что увидел Святозар, это уже взрослого сына Горыни шагающего по коридору, прямо к воротам. Подошел черно-серый с овальной головой и длинным хвостом сын великана и воткнул кинжал, который держал в руках в середину пузатых, черных, каменных ворот, оглянулся, посмотрел на горбатого Горыню, и когда ворота покачнулись и пришли в движение, да тяжело раскрылись, шагнул наверх в Явь.
Лишь мгновение спустя, как закрылась дверь за чудищем, Святозар встряхнул головой, освобож-даясь от виденного, и пристального взгляда Горыни. Великан вдруг задвигал своим носом, втянул воздух и громко закричал: ' Чую, чую, светлой, чистой душой воняет!' Корни, на которых крепи-лись чудища пришли в движение, а безлицые головы завертелись на своих точно обрубленных телах, руки вытянулись, вперед стараясь схватить невидимую для них светлую, чистую душу. Ужас сковал Святозара, когда в него чуть не вцепилась длинная четырехпалая рука. Но также внезапно откуда-то сверху прямо на душу наследника упал золотой луч света и родной голос беспокойно шепнул: ' Торопись, мальчик…! И помни, я рядом…!' Святозар тут же устремился вверх по этому лучу, а вылетев из пекельного мира, как можно скорее полетел к своему стану. Он был так напуган и так торопился, что чуть не пролетел шатер правителя, а, затем, не снижая быстроты полета, влетел в тело.
Святозар так сильно стукнулся душой о собственное тело, что ощутил страшную боль в каждой его частичке и наверно громко закричал. Потому, что когда он открыл глаза над ним стоял отец, он что-то говорил сыну, но Святозар его не слышал, лишь мгновение спустя он услышал резкий скрипящий звук в ушах, точно кто-то громко в них кричал, а после острую боль в голове и наконец-то услышал правителя:
— Сынок, сынок, что с тобой… Очнись, сын, ты меня слышишь? — негромко говорил правитель.
Святозар почувствовал страшный озноб в теле и головокружение, и дрожащим голосом ответил:
— Отец, все хорошо, не беспокойся.
Наследник ощутил, как холод покрывший все тело вышел изнутри, словно душа Святозара объятая смертельным ужасом Пекла коснувшись живой плоти, выпустила этот кошмар из себя. Наследник покрылся мельчайшими капельками холодного пота, и его стало трясти, как будто он только, что вышел из зимней проруби на мороз.
— Мальчик мой, да, что же с тобой случилось…. Подожди, я прочитаю заговор, — тревожно шептал отец, ощупывая голову и тело сына.
— Нет, отец, заговор не поможет, — подергиваясь и тяжело дыша сказал Святозар, — Я не болен- это другое…., другое… Мне нужно тепло, тепло отец. Укрой меня и принеси мне горячего… Да, по скорее, отец, я не могу согреться.
Правитель укрыл сына его укрывалом, которое лежало в ногах, затем принес свое укрывало, и поспешил из шатра, но мгновение спустя, которое трясущемуся от холоду Святозару показалось вечностью принес чашу, из которой шел пар. Святозар попытался сесть на ложе, но его так трясло, что он повалился обратно, а руки, которые он протянул к чаше и вообще не слушались его. Отец сел к нему на ложе и усадив сына, да поддерживая, стал поить горячим сбитнем. Когда горячая живительная жидкость растеклась по венам и согрела кровь, душу и сердце, Святозар почувствовал себя лучше, его еще сотрясала дрожь, но в тело пришла сила. Наследник лег на ложе и закрыл глаза, изредка вздрагивая всем телом.
— Мальчик мой, еще принести сбитня? — тихо спросил отец, и вытер утиральником проступивший на лбу сына пот.
