перед глазами наследника поплыл туман.

Святозар открыл глаза и увидел прямо перед собой на спине Эриха светящуюся золотой лазурью руку, а потом золотая лазурь растеклась по спине брата, и наследник стал смотреть как бы сквозь нее и увидел душу Эриха. Там внутри брата, жило страшное чудовище, которое пожирало еле видимое желтое облако. Душа Эриха наполовину была желтоватой и чистой. Другая же ее часть была черно-серой, с громадной овальной головой на месте руки и с одной толстой сучковатой рукой и тонким длинным хвостом. На лице были два огромных выпученных глаза, которые уставились на Святозара, да широкий, словно щель без губый рот, ни носа, ни ушей. Рот пытался, что-то сказать, и широко раззевался, кривился и перекашивался. Тогда Святозар положил на правую руку левую и зашептал заговор: ' О, Бог Семаргл, ты, Светоозаряемый Бог огня, даровавший мне великое чудо твой волшебный щит и волшебные корни левой ладони. Твоими корнями и твоей силой заплетаю я уста страшного чудища внутри тела моего брата. Пусть никогда они не раскрываются, никогда не шепчут, никогда не приказывают душе моего брата! О, Семаргл, дым- твое знамя, огонь — твой конь, пламя- твоя сила и мощь! Повелевай даром своим Бог, и лишь мгновением Семаргл дай им мне владеть!' В тот же миг из левой ладони Святозара вытянулся тонкий горящий корешок света и двинулся сквозь правую руку, едва ее опалив, через спину брата ко рту чудовища. Глаза чудища увидели этот корешок и заметались, рука и хвост попытались схватить его, но Святозар подул на них, а они замахали, словно им было тяжело переносить чистое дыхание светлой души. Рот попытался раскрыться, затем он перекосился, раскрылся еще шире, и вдруг сомкнулся и тут же горящий корешок прыгнул и схватился за сомкнутый рот и стал точно иголка его зашивать. Корешок немного подтянулся, еще крепче сомкнув рот, и завязал громадный узел. Рука и хвост попробывали дотронуться до горящего узелка, но сразу же и отскочили, словно обожженные.

Святозар убрал с тела брата сначало левую, а потом правую руку и сияние со спины брата и рук тот час же спало. Наследник сидел, опустив руки на колени, и видел, как брат внезапно распря-мился на ложе, лег на спину, вытянув руки и ноги, черты его некрасивого лица разгладились и посветлели, и в них стала проглядывать красота матери.

Святозар поднялся, затушил свечи и вышел из шатра, немного пройдя вперед, он остановился так, чтобы его не было видно дружинникам, сидевшим около костра, и затих. Случилось то, чего он так страшился и, что его так напугало в рассказе отца, теперь это была не просто догадка, теперь это была уверенность. Душа брата не была вполоне, нет… Ошибалась мать, ошибался Святозар. Внутри Эриха жил сам Нук пожирая светлую часть его души уже долгие годы. Поэтому он и подчинялся так легко Нуку, поэтому направил кинжал на Святозара, поэтому ничего не рассказывал отцу, ведь он был одним единым с ним целым Эрих-Нук. И только после убийства, когда Эрих увидел душу, которая его спасла, в нем всколыхнулась та светлая, пожираемая часть и начала борьбу с захватчиком. Святозару стало невыносимо больно, захотелось закричать громко, громко, так, чтобы услышал отец его ДажьБог и схватил молнию и кинул в него и закончил эти мученья. Потому, как нет…, нет, возможности помочь Эриху… Потому, как нет заговора который может убить Нука внутри Эриха… Убить…, и если вообще убить Нука, сейчас то и Эрих не будет жить… Святозар застонал, схватил себя за волосы и так их дернул, словно пытаясь вырвать изнутри душу, что даже вскрикнул. И тогда ощутил боль в правой и левой руке, отпустил волосы и попытался рассмотреть руки, но уже так стемнело, что разглядеть, что-либо было невозможно. Святозар стоял и утирал бегущие по лицу слезы, а в высоком ночном небе мерцали далекие звезды, и горел серпевидный месяц. Наследник поднял лицо и посмотрел наверх, и внезапно откуда-то из вышины почудилось легкое дуновение ветерка, прилетевшая следом прозрачная дымка окутала лицо и точно шепнула: ' Прекрати, прекрати…' И как то сразу нашлись силы, и захотелось жить и бороться дальше, а мгновение спустя Святозар опустил голову и почувствовал, как он сильно замерз, ведь убежав к Эриху, он даже не надел куртик, а находясь в расстроенных чувствах и незаметил, что стоит в одной рубахе. Но идти в шатер он не хотел, ждал, когда отец останется там один, немного погодя други правителя и Стоян вышли из шатра, и, опустив полог, ушли, и тогда вконец замерзший Святозар пошел к отцу.

— Святозар, ты вернулся? Ты что-то долго…, други тебя не дождались, — сказал правитель, когда увидел вошедшего в шатер сына, — Как там Эрих, спит?

— Да, отец, спит, — ответил Святозар, сел за стол, и, придвинув стоящую на нем свечу стал разглядывать руки.

На левой руке на том месте, откуда вылез тоненький корешок, прямо около мизинца, теперь зияла небольшое, красное углубление. А на правой руке, в том месте, через которое корешок просочился, находилась сквозная кровавая дырка.

Правитель встал с ложа, подошел к наследнику и посмотрел на его руки.

— Что это, сын, — он взял и осмотрел сначало левую руку, а потом правую, и, не опуская последней, добавил, — Сын, это дыра… Боги мои, что ты творишь с собой.

Святозар тяжело вздохнул, и, положив руки на стол, предложил отцу сесть, и не глядя ему в лицо, с дрожью в голосе и часто прерываясь, поведал о том, что сейчас видел. Рассказ наследника правитель выслушал, молча, только постукивал пальцами по столу, а когда сын закончил, отец встал, оправил на его голове волосы и сказал:

— Надо, принести мазь и помазать тебе руки. Наверно заговор опять не подействует, я схожу, а ты пока заговори раны на руках.

Когда отец вышел, Святозар положил подбородок на стол и стал глядеть, как стекает воск со све-чи. Правитель вернулся очень быстро, но он принес не только склянку с остатками мази, да тря-пицы, но и большую чашу от которой шел густой пар. Он поставил чашу на стол, и, взяв правую руку, стал читать заговор, но тот не помог, тогда отец помазал рану и перевязал ее, а потом про-делал, тоже с левой рукой.

— Ты, что, стоял на дворе? Не хотел заходить в шатер? — спросил правитель и вновь оправил волосы Святозара, — Ты весь холодный, как лед. Я принес тебя горячего сбитня, попей, согреешься, — добавил отец и придвинул чашу к сыну.

Святозар оторвал подбородок от стола, взял чашу и стал пить.

— И, что теперь, Святозар, — спросил правитель и сел напротив сына, — Что мы будем делать с Эри- хом.

— Отец, сейчас он спит, чудовище будет молчать, — Святозар поставил чашу на стол и подняв руки показал их отцу, — Семаргл помог мне и зашил ему рот… И это все, что я могу сделать для Эриха, все…

— Ты, убежал, отсюда так поспешно, — тяжело вздохнув и опять застучав пальцами по столу, спро- сил правитель, — Ты сказал, что у тебя есть догадка, и догадка подтвердилась. Ты видел такое раньше?

— Ах, отец, что я только не видел, — глубоко вздохнув, ответил Святозар, — Ну, не смешно ли отец… Я, такой глупец создал заговор на первенца, чтобы мои дети никогда не стали похожими на Сатэ-га, а что же я получил… мой безвинный потомок, не обладающий никакими магическими способностями и есть Сатэга, только он не колдун и не чародей…, но он также двояк духовно, как, и, то зло, с которым я когда-то бился.

— Но, ты говорил, сынок, — надрывно сказал отец, — Что Сатэга это не только духовное, но и телесное единение, наш же Эрих…

— Да, с Эрихом немного по-другому, отец, но понимание происходящего с ним одно, — наследник, замолчал подбирая слова, а потом добавил, — Кусок злобной души Нука пожирал моего брата все эти годы и съел его наполовину, точно такие же души были у чарколов, у Сатэга… Когда Перун и Семаргл разорвали его, он распался не только телесно, но и духовно, я это видел…, и эти обе части уничтожил Сварог. Ах, отец, отец, я…, я бессилен помочь брату…,- Святозар поставил локти на стол уткнул в ладони обернутые тряпицей лицо и затих.

— Сын, скажи мне последнее, — ровным голосом спросил правитель, — Что будет с Эрихом, если ты убьешь Нука? Я должен знать всю правду, до конца.

Святозар оторвал руки от лица, с невыразимой болью посмотрел на правителя, поднялся и опе- ревшись на стол, почти прокричал:

— Отец, отец, за что, ты меня мучаешь…, за что? Неужели не жалко… Правду, какую ты хочешь еще знать правду…Вот эту страшную правду ты хотел узнать, эту ужасную новость, эту жуть, — наследник опять сел, и дрогнувшим голосом сказал, — Что я натворил, отец…, что я натворил, я сейчас умру от этой боли…