имевшие силу закона, были отменены.
Впрочем, система кодексов понравилась финансово-промышленным группировкам и начались добровольные регистрации «кодексов честной конкуренции». Первой зарегистрировалась Табачная монополия – с кодексом было удобней бороться с мелкими и средними конкурентами. Для них даже придумали новое название – аутсайдеры.
К весне 1933 года фермерские долги превысили 12 миллиардов долларов. По всей стране начались аукционы по продаже фермерских хозяйств. Разъяренные американские крестьяне для начала ворвались в здание суда в одном из маленьких городков, где судья, десятками акров, тратя несколько минут на вердикт, отчуждал их собственность за долги. Судья заявил пятистам взбешенным фермерам, что в здании суда не ходят в головных уборах. Фермеры мгновенно «разъяснили» юристу, что суд – не его собственность, а их – «мы оплачиваем его строительство и содержание налогами». Судью вышвырнули на улицу и долго держали в большой грязной луже.
Фермеры начали гонять по округам судебных приставов, приезжавших отбирать за долги их дома и земли. На аукционы приходили вооруженные фермеры и назначали плату за ферму в размере 1 доллар. Приехавшие покупатели понимали, что далеко от здания суда им не уйти и уходили с торгов. Фермеры выкупали за 1 доллар свои владения.
По всей стране прекратились земельные аукционы. Всеамериканская забастовка была назначена на 13 мая 1933 года. Один из руководителей фермерского движения заявил:
«Наши беды вызваны не перепроизводством, а недопотреблением, что вызвано монополизацией и аферами посредников».
Государственное вмешательство сразу распространилось на сельское хозяйство. 12 мая Конгресс принял Agricultural Adjustment Act – закон о регулировании сельского хозяйства. Конгрессу докладывали советники Ф. Рузвельта:
«В обстановке роста стачек по всей стране, если вы не удержите фермера на позициях консерватизма, он пойдет с этой массой. Думаем, что в интересах нации все, что может быть сделано, должно быть сделано для того, чтобы сохранить консервативность фермера. Но он не намерен оставаться консервативным в таких условиях, которые существовали за последние несколько лет».
Сельскохозяйственная проблема превратилась не только в экономическую, но и в политическую. Для контроля за исполнением сельскохозяйственного закона было создано специальное государственное учреждение – Agricultural Adjustment Administration (ААА), которое под руководством министерства сельского хозяйства осуществляло проведение закона в жизнь.
Первая часть закона содержала подробные меры по сокращению посевных площадей и количества скота для повышения цен. Вторая часть предусматривала чрезвычайные меры по рефинансированию фермерских долгов государством. Третья часть объявляла, что доллар больше не обеспечивается золотом. Государство запустило процесс инфляции, что почти вызвало панику в стране. ФДР выступил в Конгрессе:
«Я откровенно говорю вам, что это новая и неведомая дорога, но я также искренне говорю: беспрецедентная обстановка требует испытать новые методы для спасения сельского хозяйства. Если закон пройдет справедливую административную проверку и окажется, что он не приносит желаемых результатов, тогда я первый признаю это и сообщу вам».
Проценты с суммы фермерских кредитов, выданных государством банкам в сумме более двух миллиардов долларов, были снижены с 16 до 5, что сильно расстроило банкиров, кредитовавших сельское хозяйство.
Закон ААА был объявлен властями, как «программа экономического планирования – первая в истории США». Колоссальный спрос на продукты питания, вызванный Первой мировой войной, вызвал и колоссальный рост распаханных земель и посевных площадей в США. После войны экспорт сельхозпродуктов резко сократился, обострилась конкуренция с производителями продуктов из Австралии, Аргентины, Канады. Внешний рынок по реализации сельскохозяйственной продукции резко уменшился. Внутренний рынок потребителя сократила механизация сельского хозяйства – лошадей заменили тракторы. Миллионы гектар земли с посевами для прокорма лошадей стали не нужны. Антимиграцинные законы сократили прирост населения страны. На полях стали применяться минеральные удобрения, повышавшие урожаи.
Можно было бы сохранить посевы для развития животноводства и увеличения производства молочных продуктов. Можно было бы решить и другие проблемы – но в 1929 году аграрный кризис переплелся с финансово-экономическим – покупательная способность населения резко упала. Произошло крушение сельскохозяйсвенных цен, отличавшихся от промышленных чуть ли не в разы. Необходимо было повысить аграрные цены, уровнять их с промышленными, создав паритет цен. Нужно было снимать товарные излишки. Министерство сельского хозяйства предложило два пути решения проблемы – расширение внешних рынков для американской сельхозпродукции и приспособление сельскохозяйственного производства к покупательной способности внутреннего рынка. Для расширения внешнего рынка требовалось снижение таможенных тарифов на импортные товары, что вызвало бы, благодаря увеличению экспорта из европейских и других стран, увеличение их возможностей покупать излишки американской сельхозпродукции, но и падение цен на промышленные товары.
Приспособление производства к понижающемуся уровню внутреннего потребления могло быть решено сокращением сельскохозяйственного производства, в целях повышения цен. Советник ФДР Р. Тагвелл, заместитель министра сельского хозяйства, разъяснял:
«Считается, например, совершенно естественным, что, когда автомобильный завод не может правильно производить автомобили, он приостанавливает производство. К несчастью, непонятно, почему считалось, также естественным, что, когда фермер не может больше производить пшеницу с прибылью, он должен увеличить свое производство».
Сам министр сельского хозяйства Э. Уоллес писал:
«Великое процветание возможно для США, если мы будем строго следовать по пути экономического национализма, но в таком случае мы должны быть готовы к фундаментальному планированию и насаждению военной дисциплины в сельском хозяйстве и промышленности далеко за те пределы, какие до сих пор кто-либо себе представлял».
Американские газеты заявили:
«Чем больше мы нагромождаем наши излишки пшеницы кукурузы, свиней и хлопка, тем меньше будет открытых и действующих фабрик, тем длиннее будут очереди голодных и тем больше будет угроза войны и революции».
Правительство Ф. Рузвельта начало принудительное сокращение посевных площадей. Э. Уоллес писал:
«Мы должны будем делать те вещи, которые мы не желаем делать. Фермер инстинктивно противится контролю за производством. Он не любит смотреть на землю, которая не обработана, и на народ, который голоден. Потребитель не любит этого, ибо оно повышает цену продовольствия. Практически все население не любит нашу основную программу контролирования сельхозпроизводства».
В каждом графстве ААА организовала объединение по контролю за производством – Country Production Control Association, во главе с государственными комитетами. Они же занимались рефинансированием фермерской задолженности. Министерство сельского хозяйства докладывало президенту:
«Может быть самым важным изменением в положении сельского хозяйства за период с 1932 по 1934 годы было то, что в продолжении этого периода американские фермеры организовались коллективно для того, чтобы действовать во имя своих коллективных интересов. Ассоциации по контролю продукции в графствах, созданные подписавшими контракты о сокращении производства, являются местным выражением хозяйственной демократии».
Были сокращены площади под посев пшеницы, кукурузы, риса, хлопка, табака, ржи, ячменя, сорго, льна, свеклы, земляного ореха, картофеля. Сокращение посевных площадей производилось путем аренды фермерской земли государством, платившим фермеру арендную плату. Подписавший договор фермер получал государственную денежную премию. Если фермер не сдавал землю государству в аренду, ему не рефинансировали долги и не давали новые кредиты. В 1933 году даже перепахали миллионы гектаров уже засеянных посевных площадей – четверть посевов были уничтожены. Э. Уоллес заявил:
