Де Голль делал Францию независимой в экономике, обороне, политике, создавал стабильные политические институты государства, укреплял финансы, устанавливал широкие торговые и политические связи со многими странами. Атомное оружие вернуло Францию в ряды великих держав, а теория национального величия сплотила и объединила всех французов. Генерал-президент много выступал и говорил о принципах объединения Европы:
«Надо, чтобы нации, которые ассоциируются, не прекращали быть самими собой и чтобы следуемый путь был путем сотрудничества, организованного из государств. Франция признала необходимость такой Западной Европы, которая появляется сегодня как необходимое условие равновесия мира.
Какова реальность Европы? Каковы устои, на которых ее можно строить?
Обеспечить регулярное сотрудничество государств Западной Европы – это то, что Франция считает желательным, возможным и практикует в политической, экономической, культурной областях и в области обороны.
Это предполагает организованное, регулярное согласие ответственных правительств и затем работу органов, специализированных в каждой из общих областей и подчиненным правительствам.
Это означает периодическое заседание ассамблеи, которая сформирована из делегатов национальных парламентов и это должно предполагать как можно более быстрое проведение торжественного референдума для того, чтобы дать Европе с самого начала характер вступления, народного вмешательства, которое ей необходимо.
Признав, что страны Общего рынка имеют свою национальную персональность и согласившись, что они должны ее сохранить, не было бы лучше организовать их сближение во всех областях, периодически или регулярно собирать их министров, глав государств или правительств, создать постоянные органы для обсуждения вопросов политики, экономики, культуры, обороны; нормально обсуждать эти вопросы на ассамблее делегатов их парламентов, взять за правило и привычку совместно решать все проблемы общего интереса и, если возможно, занять по ним единую позицию?»
Шарль де Голль, волевой и целеустремленный лидер, свято верил в свою миссию. Его принципиальность, образ жизни, независимость и последовательность в своих взглядах сильно влияла на Францию. Он фактически всегда был спокоен, уверен и хладнокровен, никогда не терял самообладания. Никогда его слова не расходились с делами, он делал то, что думал. Он всегда боролся против идей, а не личности. Он даже не упоминал имени своих политических оппонентов и врагов, не оскорблял и не высмеивал их. Это действительно был выдающийся государственный и политический деятель. Он написал в своем завещании, оставленном в 1952 году:
«Я не хочу национальных похорон, ни президентов, ни министров. Только французская армия может официально участвовать, но ее участие должно быть сокращено до скромности – ни музыки, ни фанфар, ни колоколов. Никакие речи не должны быть произнесены ни в церкви, ни где-либо в другом месте. Мужчины и женщины Франции и других стран мира могут, если они этого желают, сделать в мою память честь сопровождать мое тело до того места, где оно будет покоиться, но все это должно быть проведено в полном молчании».
С оппозицией Шарль де Голль боролся путем всенародных референдумов, безусловно укреплявших государственную власть. Он много времени уделял средствам массовой информации, радио, телевидению, часто обращался прямо к народу:
«С самим народом, а не только с его кадрами, я хочу быть связанным зрением и слухом. Надо, чтобы французы меня видели и слышали и, чтобы я их видел и слышал».
Генерал-президент Шарль де Голль, дважды спасший Францию, сделал что хотел и мог для Франции и ее народа – и ушел. Он любил повторять – «Истинная школа, дающая умение повелевать – это общая культура», а «лучшим украшением страны» называл ее историков и поэтов. Выдающийся англичанин У. Черчилль говорил о нем:
«Я знал, что он не был другом Англии, но я всегда признавал в нем дух и идею, которые навсегда утвердят слово «Франция» на страницах истории.
Я понимал его и, негодуя, одновременно восхищался его высокомерным поведением. Эмигрант, покинувший свою страну, приговоренный к смерти, он находился в полной зависимости от доброжелательства сначала английского правительства, а затем правительства Соединенных Штатов. Немцы захватили его родину, у него нигде не было настоящей точки опоры. Тем не менее он противостоял всему. Всегда он выражал индивидуальность Франции – великого государства со всей его гордостью, властностью и честолюбием».
