Майор Круча выпрыгнул из окна. И поднимается, тоже в атаку ринулся. Только ничего у него не получится.

Герман навел пульт дистанционного управления на подъезд, нажал на кнопку. Взрыв, грохот, пламя, пыль. Он видел, как вихрь огня и обломков подхватил Кручу и швырнул его на бетонную дорогу возле дома.

Все, нет больше майора. И это хорошо. Ведь он тоже прикасался к Алле, тоже спал с ней. Теперь остался только Болотов. Что ж, скоро он отправится вслед за этим сучьим ментом...

Герман выскочил из теремка, затерялся в кустах и бегом к эстакаде.

Путь отступления был продуман заранее, выверен до мелочей. Герман не сомневался, что он без помех сможет добраться до квартиры, где его ждет Алла. Только, увы, ей придется выслушать не очень добрую новость.

– Иван Геннадьевич, все нормально. Шлык принял информацию. Он готов исполнить заказ в срок...

Лобзик сиял, как медный таз на солнце. Нашел чему радоваться: киллер заказ принял. Эка невидаль. А может, он прав. Шлык уже как бы не подвластен им. В любое время может отойти от дел. Но пока не отошел, пока еще работает на хозяина. Ценность его в стопроцентной гарантии. Если он взялся за дело, то доведет его до конца. А дело стоит триста тысяч долларов – очень большие деньги.

– Деньги ему перечислил? – спросил Шилин.

– Да, как всегда, пятьдесят процентов предоплата...

– Сколько у него там на счетах?

– Да я как-то не подсчитывал... А потом, он заблокировал счет, снял с него все деньги, перевел их неизвестно куда...

– Неужели совсем с крючка сорваться хочет?

– Все может быть...

– Жаль такого бойца терять... Расшифровать бы его, в руки взять да на кукан насадить...

– Не дается...

– Ладно, лишь бы заказы выполнял...

– Так с этим у него порядок.

Шилин посмотрел на часы. Без пяти час. Пора обедать. Тем более на стол уже накрыто.

Он отпустил Лобзика и пошел к столу.

Настроение у него было хорошее. Сегодня вечером у него пикантная встреча с одной очень молоденькой девочкой. Целую неделю он готовил себя к этой ночи. Чем дольше воздержание, тем острей миг наслаждения.

Степан открыл глаза. Осмотрелся. Он лежал на высокой койке. Вокруг все белое, как в раю. На какой-то миг ему показалось, что там он и оказался.

Но в раю не может быть больно. А у него раскалывалась голова, болело тело, а еще его тошнило.

Он начал вспоминать, что с ним произошло, но не успел: появился человек в белом халате. Его можно было принять за ангела, если бы не кислая физиономия. Разве может быть ангел чем-то недоволен?

– Ну вот, уже очнулся, – то ли себе самому, то ли кому-то другому сообщил «ангел».

Выражение его лица не изменилось.

– Доктор, что со мной? – Степан с радостью обнаружил, что не утратил способность говорить.

– Вы, мил человек, в рубашке родились. Такой взрыв, такая мощность, а вам хоть бы хны... Ушибами отделались. Так, легкая контузия...

Точно, контузия. Он вспомнил, как неподалеку от него что-то рвануло. Его подхватила взрывная волна...

– И ничего не сломано?

– Ничего...

– Значит, я могу идти?

– Идти? – недоуменно уставился на него врач. – Вы что, любезный? Вам еще лежать и лежать. У вас сильнейшие ушибы, тяжелейшее сотрясение мозга, на вас места живого нет...

– Но вы только что сказали...

– Мало ли что я сказал!..

Доктор хотел сказать что-то еще. Но не стал. Подумал немного, махнул рукой и вышел.

Минут через пять в палату вломились Федот, Эдик и Саня. А за ними Катя. Довольная, счастливая. С букетом цветов.

– Привет, командир! – пробасил Комов. – Говорят, ты у нас в бронежилете родился...

– Точно, в бронежилете... Киллера взяли?

– Нет, ушел, – ответила за всех Катя.

Она подошла к Степану, положила ему на грудь цветы и свою головку.

– Шлыков это был, – сказал Федот. – Катя его узнала...

– Я в теремок зашла. А там какой-то бомж, – заговорила Катя. – Я думала, он умер. А он жив. И лицо такое знакомое-знакомое. Ты мне фотографию показывал... Мне стало страшно, и я убежала. А он мне вслед выстрелил...

– Значит, ушел, гад...

– Ушел, – развел руками Эдик. – Всех на уши поставили, все дороги перекрыли. Но он как будто испарился...

– Достать его, ублюдка, надо... Как Болотов, как Люба?

– Да с ними все в порядке...

– Где Рома?

– Там, где и должен быть, – ответил Саня. – Он меня сегодня в обед сменил...

– Как Сверчок?

– А что с ним, сидит на своем шестке, не дергается...

– Я его не сильно зашиб?

– Да нет, оклемался...

– На связь с Шилиным не выходил?

– Сам нет. А вот Шилин на него выходил. Вернее, не он сам, человек от него звонил. Интересовался, как дела с заказом...

– И что?

– Все в порядке. Сверчок ничего лишнего не ляпнул. Сказал, что девочка будет...

– А если девочка не хочет?.. – тихо проговорила Катя.

Она понимала, о чем и о ком разговор.

– Если девочка не хочет, заставлять ее никто не будет...

– Девочка не хочет, но она пойдет... А тебе нравится мое платье?

Она отстранилась от него, встала в проходе между кроватями, крутнулась вокруг своей оси, неумело, но живо присела в реверансе.

Только сейчас Степан заметил, что она во всем новом. Платье нарядное и дорогое. И сережки в ушах золотые, с драгоценными камнями. Чистая вся, свежая, красивая. Точно, сказочная Мальвина. И этот вонючий ублюдок по кличке Шило жаждет заполучить это прелестное дитя в свою постель.

Степан почувствовал, как внутри у него закипает злость.

– Откуда у тебя все это? – Впрочем, он и сам знал ответ.

Это все от Любы. И, возможно, от Болотова. Ведь, получается, Катя спасла ему жизнь. Шлыков не только со снайперской винтовкой Болотова поджидал. У него еще пульт дистанционного управления был. Но под руку ему Степан подвернулся...

– Тетя Люба купила, – просияла она. – С дядей Виталиком... Только я в этом платье к нехорошему человеку не поеду. Я не хочу, чтобы он лапал его своими грязными руками...

– А я тебя в этом платье к нему и не пущу... А где тетя Люба? И... гм... дядя Виталик?