Степан и Рома схватили одного сутика, Федот и Саня второго. Те начали вырываться. Несколько ударов по яйцам охладили их пыл. И тот и другой оказались в петле.

– Ну вот и все! – облегченно вздохнул Степан, когда оба сутенера одновременно зависли над землей.

Только висели они всего мгновение. Слишком слабо Лозовой укрепил веревки на ветке. Поэтому они оборвались. И сутенеры попадали на землю.

– Ну вот, облом... – досадливо скривился Степан.

Он знал, что Рома нарочно не закрепил веревки как надо. Но сутенерам этого знать не полагалось. До них самих все скоро дойдет.

– Может, повторим? – спросил Саня.

– Можно и повторить... Слушай, друг, а ты же так и не узнал о том уроде. Может, эти твари о нем знают?

– Очень даже может быть, – с готовностью кивнул Кулик.

– Жить хотите? – спросил сутенеров Федот.

– Да!!!

Степан усмехнулся. Было бы странно, если бы в ответ он услышал «нет».

– Тогда отвечайте честно, без утайки. – Он сунул «папе» под нос фотографию Шилина и осветил ее фонариком.

– Знаешь такого?

– Нет... Ей-бо, не знаю...

– А ты? – второму.

– Да нет, не знаю...

– Тогда прощайте. Ждите нас на том свете. Лет через пятьдесят будем...

– Не надо! – взвыл «папа». – Может, я что-то вспомню...

Это хорошо, когда у человека вдруг освежается память.

– Тогда еще раз внимательно посмотри, – Степан снова достал фотографию.

– Нет, не узнаю... А кто это?

– Член КПСС в пальто. Извращенец. Очень любит девочек лет десяти. Я хочу знать, кто поставляет ему товар. За город возит...

– Я не поставляю... – «Кот» задумался. – Может, Сверчок в курсе?..

– Кто такой Сверчок?

– Есть тут один. У него самые лучшие девочки. Мало, но пользуются они большим спросом. И знаю точно, он их кому-то возит. Куда-то за город. Раз в неделю...

– Ну вот ты и попался. Как найти мне этого Сверчка?

– Я покажу...

– Вот и отлично... Снимите с них веревки!

Сутенеров снова расфасовали по машинам. Повезли в город.

«Папа» пришел в себя. Мало того, он понял, что его не собирались убивать. Просто запугали. И этим вытащили из него информацию, за которую ему могут голову оторвать. Ему стало страшно.

– Нет никакого Сверчка, – сказал он. – Я это так, голову вам задурил. Чтобы жизнь себе сохранить...

– Так мы можем повернуть назад, – как на полного идиота посмотрел на него Степан. – Сначала подвесим тебя за яйца, а затем за шею...

– Не подвесите, – не очень уверенно сказал «папа».

– Правильно, не подвесим. Лень возвращаться... А про Сверчка ты не соврал. И выведешь нас на него... Иначе тебя повесят другие. По-настоящему...

– Кто?

– А тот дядя, которого мы ищем... Мы его возьмем. И скажем ему, что это ты нас вывел. И запись ему прокрутим...

– Какую запись?

– Мы же весь разговор на диктофон брали. Сечешь?.. Так что сдавай Сверчка, пока мы его сами не нашли...

– А ведь найдем, – добавил Рома. – И тогда тебе, козел, писец будет...

– Возьмем Сверчка, тебя отпустим. И кента твоего. Никто ничего не узнает... Если, конечно, в милицию не побежишь...

– Зачем в милицию?

– А чтобы на нас пожаловаться...

– Да что я дебил, что ли. Вы же сами менты...

– Тебе же говорят, мы общество разгневанных отцов...

– Вы это моим «дочкам» скажите, может, поверят... А мне лапшу на уши вешать не надо. Менты вы. Беспредельные менты...

– Точно, беспредельные. В войне с такими уродами, как ты, для нас нет предела...

– Да я понимаю...

«Папа» и в самом деле все понимал. Поэтому и сдал Сверчка с потрохами. Мало того, он назвал еще несколько имен таких же, как и сам, подонков.

Герман подпрыгнул, схватился за трубу газовода, подтянулся, внес свое тело на козырек. Распластался, замер, прислушался. Вроде все спокойно.

Он достал из сумки три консервные банки. Они были вскрыты, крышки с драными краями уродливо оттопыривались кверху. Но это вовсе не значило, что они пустые. В них пластид, очень дорогая и мощная взрывчатка.

Банки он не укреплял. Просто оставил их лежать на крыше козырька. Если кто завтра посмотрит сверху, то ничего необычного не увидит. Подумаешь, консервные банки. Может, из окна кто бросил или пацаны дворовые на козырьке пировали.

Герман спрыгнул на землю, шмыгнул под ближайший куст и затаился. Вокруг тишина. Ни одной живой души вокруг. Можно уходить...

Он беспрепятственно добрался до парка. Бревенчатый теремок, забава для детей. Только никто в нем уже давно не играл. Засрали теремок, в самом буквальном смысле этого слова.

Нечистоты, вонь... Но придется терпеть. Теремок – отличное место, откуда можно наблюдать за подъездом, из которого будет выходить Болотов. И для стрельбы идеальная позиция. А еще пути отхода. Выскочил – и сразу в кусты. Ровные, аккуратно подстриженные, они выстроены в два ряда, как боевая траншея. И тянутся далеко, примыкают к оврагу, а оттуда рукой подать до моста-эстакады, по которому в сторону Москвы идут машины.

Но до утра еще далеко. И вовсе не обязательно всю ночь пропадать в вонючем домике. Поэтому Герман устроился в кустах, затих. Надо немного поспать. А как начнет светать, он достанет из большой спортивной сумки рулон брезента, застелет им пол в теремке, заберется внутрь. Затем из той же сумки достанет винтовку, приготовит ее к бою, положит рядом с собой. И затаится. Будет ждать, когда появится Болотов...

Была уже поздняя ночь, когда они подъехали высотному дому на Ленинском проспекте. Сутенер назвал номер квартиры, в которой Сверчок содержал притон.

– Он чисто по заказам работает. Своя клиентура, все проверенные люди. Звонят ему, девочку заказывают, и работа пошла, – объяснил «папа».

– Дверь кому попало он, понятное дело, не открывает...

– Само собой. А дверь у него конкретная, хоть кувалдой бей, хоть из пушки стреляй...

– А это кто такие?

У подъезда остановилась новенькая «Тойота». Из нее вышел плотной комплекции паренек в белом