Ан – проходят мимо, и то… балаган:
что им до Петрушкиных малых забот! -
Там с лотка торгуют, там страшный цыган
медведя ручного на цепке ведёт…
4
Вот они наконец наигралися мной -
я им тут вроде, как бы сказать, тамбурина.
Но закончился день этот, злой и смешной,
и ко мне приходила моя балерина!
Шла дорогой своею, по лестнице шла
и – зашла на минуту, зашла – и пропала:
перепутала дверь… так планета мала!
И растаяла облачком тонкого пара.
Я сегодня, наверно, уже не умру -
я сегодня богат: пусть чуть-чуть, пусть нечестно!
Пронеслась себе тучкой на летнем ветру,
и растаяла вся, и – растаяв – исчезла.
Жизнь прекрасна, она потому и пройдёт -
о, как много мне счастья она подарила:
карусели кружились, резвился народ
и ко мне приходила моя балерина!
5
Да что ж арап… он прислан на потеху,
и в его жилах чёрная вода,
он зол и глуп, он молится ореху -
ты с ним, мой ангел, не танцуй тогда!
Смотри, как я умею прыгать: оп-ля!..
А он – тяжёлый, что твоя руда,
и страшный: у него большая сабля -
ты с ним, мой ангел, не танцуй тогда!
Ему не внятен твой чудесный щебет,
но он тебя похитит из гнезда:
он никого на всей земле не любит -
ты с ним, мой ангел, не танцуй тогда!
Он саблею меня загонит в угол
и не оставит от меня следа.
Ты и тогда с ним не танцуй, мой ангел, -
танцуй со мною… даже и тогда!
6
Если фокусник прикажет мне: пляши! -
я спляшу ему: как фокусник прикажет.
Если фокусник прикажет: не пляши! -
так не буду.
Если фокусник прикажет: хохочи! -
я ему захохочу: как он прикажет.
Если он прикажет мне: не хохочи! -
так не буду.
Если фокусник прикажет мне: умри! -
я умру ему: как фокусник прикажет.
Если фокусник прикажет: не умри! -
так не буду.
Если фокусник прикажет мне: люби! -
полюблю я балерину балерину.
Если фокусник прикажет: не люби! -
полюблю я балерину балерину.
7
Славное гуляние: кони летят…
карусели крутятся – кони и львы!
На коне оранжевом скачет дитя,
а на льве лазоревом – я или вы.
Славное гуляние: искры летят!
Каблучки цыганочек – точно кремень.
Тут у жизни праздничной все мы в гостях:
разумей, голубчики, ах, разумей!
Славное гуляние: сполохи летят!
Что ж это за музыка, столько огня… -
шапито приветствует: бейтесь в сетях
без меня, голубчики, ах, без меня.
Славное гуляние: головы летят!
Вон моя валяется возле крыльца:
тут у жизни праздничной все мы в гостях -
распотешь нас, Масленица… Мас-ле-ни-ца!
И вечер неплох, и погода совсем неплоха -
и есть полстиха, и ещё полстиха наворкую,
но невыносимо горят и горят облака
над далью твоею, куда мне нельзя ни в какую.
Вот, тоже мне… средневековье – на самом краю
двадцатого века, в Москве, на Суворовском, в десять!
Не странно ль, что я ещё жив – и, к тому же, пою,
в то время как надо б давно меня было повесить?
Хотя ведь… меня не возьмёшь: у меня есть копьё,
копьё и улыбка – и с ними я выйду сражаться
за имя твоё, за короткое имя твоё -
ах, нет ни копья, ни улыбки, и это ужасно.
А небо горит и горит над толпою окон:
и там твоя жизнь, среди них, – золотая, другая,
чей чистый огонь, чей высокий и чистый огонь
мне крыльями машет – оттуда меня обжигая.
Ты, как браслет, сняла запрет -
и сразу всё переменилось:
и на углу стоит Конь Бред,
копытом бьёт, скажи на милость…
Как безмятежно нам теперь,
как дерзко нам и как нелепо!
Привет, полубиблейский зверь,
ты с неба к нам? Ну, что там – небо?
Всё бредит жизнью без конца
и облаками золотыми,
всё заговаривается
