есть конкретный предмет, а лишь состояние; состояние же не может быть»субстратом (носителем) силы, т. е. другого состояния» [1396].
Отвергается и мысль о неотделимости имени Божия от Бога: основанием для этого служит представление о том, что все акты творчества, промышления и откровения Божия отделимы от Бога, тогда как свойства (атрибуты) Божий неотделимы от Него [1397] . Любое имя Божие, в том числе и имя Иисуса Христа, отделимо от Бога, считает Григорович:
Ценность имен, относящихся к одному и тому же лицу, зависит от ценностей качеств, в имени выраженных. Отсюда — перемена имен на такие, которые выражают более ценное качество (напр., Иакова–запинателя — на Израиля–тайнозрителя [1398]). Поэтому для нас людей имя»Иисус Христос»даже дороже всех остальных имен Божиих, ибо оно напоминает нам о нашем примирении с Господом, спасении, славе принятия нашего естества в единство Божественной Ипостаси. Посему?то оно и именуется сладчайшим, что напоминает нам о наиболее дорогих для нас отношениях к нам Господа и событиях. Но все, сказанное об имени Божием вообще, относится и к имени»Иисус Христос»: оно не есть Бог, в нем не присутствует Бог, оно отделимо от Бога. Неотделимы от Господа свойства Его, выраженные в именах, напр.: вечность (Иегова), соединение с человечеством (Иисус Христос) и т. п.; но сами имена отделимы [1399].
Касаясь мнения имяславцев о том, что икона освящается через над–писание имени Божия или имени изображенного на иконе святого, Григорович пишет:«Степень благодатной силы, присущей известной иконе, зависит не от надписи, а от многих условий: от того, насколько истово и согласно с церковным преданием исполнено изображение; от нравственных качеств художника<…>и владельца иконы; от того, чтобы материалы или написанные иконы не были осквернены каким?либо образом» [1400]. Сказанное, впрочем,«не дает право с неуважением относиться к надписи имени Божия на бумаге или чем?либо другом (как это делали в споре о значении имени Божия)». По словам Григоровича,«мы не должны с неуважением относиться не только к носителям (субстратам) благодати, но и ко всему, что так или иначе связано с мыслью о Боге, так или иначе напоминает о Нем; например, нельзя подвергать поруганию даже еретические иконы, хотя нельзя и воздавать им поклонения, так как они безблагодатны» [1401].
Несмотря на то, что в статье Григоровича последовательно отвергаются все основные аспекты представления имяславцев об имени Божием, Григорович, говоря о значении имени Божия, не отрицает того, что»без имени Божия невозможно вызвать в душе мысли о Боге, а без этой мысли невозможно никакое Богообщение, а без Богообще–ния невозможно достижение высшего блага и спасения»; следовательно,«имя Божие есть одно из необходимых
Значение рассмотренной статьи заключается в том, что в ней были озвучены многие положения, которые лягут в основу официальной позиции Святейшего Синода по вопросу о почитании имени Божия, а именно:
1. Вопрос о значении имени Божия относится к области теории познания, потому для его решения необходимо основываться на»трансцендентальной логике».
2. Учение о молитве вообще и о молитве Иисусовой в частности должно рассматриваться с привлечением данных психологии.
3. Молитва есть смена субъективных состояний человека, обусловленных теми или иными психологическими факторами.
4. Учение о. Иоанна Кронштадтского о том, что»имя Божие есть Сам Бог»является следствием недостаточной точности его богословской мысли; даже святым было свойственно ошибаться, тем более ошибаться мог о. Иоанн Кронштадтский (который на тот момент еще не был канонизирован).
5. В имени Божием Бог не присутствует ни Своим существом, ни Своей благодатной силой.
6. Имя Божие отделимо от Бога.
Все эти положения нашли отражение в докладах, сделанных в Святейшем Синоде весной 1913 года архиепископами Антонием и Никоном, а также С. В. Троицким. Перейдем к рассмотрению этих докладов.
Архиепископ Антоний (Храповицкий)
Первым докладчиком был архиепископ Антоний (Храповицкий). Прежде чем излагать основные положения его выступления, приведем его краткую биографию [1403].
Он родился в 1863 году в дворянской семье. Учился в гимназии, затем в Санкт–Петербургской духовной академии, по окончании которой в 1885 году принял монашество и священный сан. В 1889 году стал архимандритом и ректором Санкт–Петербургской духовной семинарии; через несколько месяцев назначен ректором Московской духовной академии, которую возглавлял в течение пяти лет. В 1895 году переведен ректором в Казанскую духовную академию. В 1897 году рукоположен в епископа Чигиринского, викария Казанской епархии, с сохранением должности ректора, в 1900 стал епископом Уфимским, а в 1902 — Волынским и Житомирским. В 1906–1907 годах был членом Государственного Совета, с 1909 года заседал в Святейшем Синоде. В 1914 году, накануне Второй мировой войны, назначен на Харьковскую кафедру. В 1917–1918 годах принимал активное участие в работе Поместного Собора Российской Церкви; был первым по числу голосов из трех кандидатов на Патриарший престол, избранных Собором. В 1918 году избран митрополитом Киевским и Галицким. С 1919 года связал свою судьбу с Белым движением; с декабря 1919 года возглавил Высшее Церковное Управление Юга России. С 1920 года митрополит Антоний проживал в Сербии. В 1922 году возглавляемое митрополитом Антонием Высшее Церковное Управление было упразднено Святейшим Патриархом Тихоном. Не подчинившись указу Патриарха, митрополит Антоний продолжал оставаться во главе так называемого Архиерейского Синода Русской Православной Церкви Заграницей с титулом Блаженнейшего митрополита Киевского и Галицкого. В окружных посланиях Антоний называл себя»преемником Киевских и всея Руси митрополитов св. Петра, Алексия, Ионы, Фотия и Киприана» [1404]. В 1934 году был запрещен в священнослужении Местоблюстителем Патриаршего престола митрополитом Сергием (Страгородским), однако законным запрещение не признал. Умер в 1936 году вне канонического общения с Московским Патриархатом.
Митрополит Антоний (Храповицкий) был одним из наиболее ярких архиереев Русской Церкви предреволюционного периода. Его опыт ректорства в трех крупнейших духовных школах России сделал его достаточно широко известным уже в 1890–е годы. Он был первым крупным церковным деятелем, открыто заговорившим о восстановлении патриаршества. Влияние Антония и в обществе, и в правительственных сферах значительно возросло в годы первой русской революции [1405]. В это время он ведет активную общественную жизнь: участвует в»Союзе русского народа», выступает с многочисленными речами патриотической направленности, за что получает в либеральной прессе устойчивую репутацию»черносотенного»архиерея. Пик известности Антония приходится на 1910–е годы. В 1912 году он возводится в сан архиепископа, в 1913–м Казанская духовная академия, которую он некогда возглавлял, присваивает ему степень доктора богословия.«Но в том же году, — по словам современного светского историка, — и как богослов, и как член Синода, он совершает непростительную ошибку, участвуя в осуждении так называемого»имяславия», творческого (но не еретического!) идейного движения в Церкви, толком даже не ознакомившись с сочинениями»имяславцев»' [1406]. На самом деле Антоний не просто участвовал в осуждении имяславцев: он инициировал это осуждение и был его главной движущей силой.
Отношение архиепископа Антония к имяславию, как мы помним, с самого начала отличалось крайней враждебностью. Неудивительно, что и доклад его был наиболее резким по тону. Все учение схимонаха Илариона, по его мнению, сводится к тому, что монаху не нужно молитвенное правило, так как, если он усовершился в Иисусовой молитве, то он не нуждается»в чтении псалтири, утрени, вечерни и прочих молитвословий» [1407].
