Лариса крикнула, позвала на помощь – но ей никто не отозвался. Впрочем, она и не рассчитывала на подмогу: в деревне и вообще-то было мало людей, а возле старой церкви и вовсе ни души.

Тогда она взглянула вперед, на уходящую во тьму лестницу.

Лестница эта удивительно хорошо сохранилась, хотя видно было, что она очень стара.

Пути назад все равно не было, и Лариса медленно двинулась вперед, в темноту.

Ступени вели ее все ниже и ниже, но, как ни странно, впереди понемногу становилось светлее. Наконец лестница закончилась, и Лариса оказалась в большом помещении с низким сводчатым потолком, опирающимся на множество массивных каменных колонн. Видимо, это был подвал разрушенной церкви, еще более старый, чем сама церковь. В сводчатом потолке там и тут были проделаны небольшие отверстия, через которые в помещение проникал тусклый разбавленный свет, скупой и бледный, как снятое молоко.

В этом свете Лариса с удивлением и страхом разглядывала подвал.

Когда ее глаза привыкли к скудному освещению, она увидела, что все стены подвала и поддерживающие свод каменные колонны покрыты странными, фантастическими рисунками. Хотя эти рисунки выцвели и потускнели от времени, хотя краска во многих местах осыпалась, Лариса разглядела фантастические цветы, чудесные деревья, удивительных птиц с женскими лицами. Откуда-то из нечетких детских воспоминаний всплыли в ее памяти имена этих птиц – Сирин, Алконост и Гамаюн. Вроде бы бабушка что-то такое рассказывала…

Разглядывая удивительные фрески, Лариса шла вперед, пока не оказалась перед глухой стеной, на которой средневековый художник разместил целую картину.

Эта фреска особенно сильно пострадала, большая часть краски осыпалась, но все еще можно было понять, что изображены сцены Страшного Суда.

Слева была картина адских мук. Маленькие злобные черти с собачьими и козлиными головами терзали и мучили грешников, насаживали их на вилы, рвали их тела крючьями, кромсали острыми кривыми ножами, бросали в кипящие котлы. Израненные тела грешников были изображены с пугающим правдоподобием, их лица несли печать невыносимого страдания – и в то же время еще более ужасного терпения. По этим лицам можно было понять, что грешники страдают уже очень давно и смирились, стерпелись со своей страшной участью. От того, что во многих местах с фрески осыпалась краска, лица грешников казались обезображенными проказой или какой-то другой страшной болезнью, что только усиливало впечатление ужаса и натурализма.

При виде этой жуткой картины Лариса невольно вспомнила музей пыток и страшного человека с глубоко посаженными глазами.

Она снова и снова смотрела на адские сцены, которые производили на нее сильное, пугающее и в то же время странным образом завораживающее впечатление.

Наконец Лариса с трудом оторвала от этой части картины взгляд и взглянула направо.

Здесь были изображены праведники. Спокойные, величавые, облаченные в белые, свободно ниспадающие одежды, они шли вверх по крутому холму, поднимаясь к сияющим небесам.

Лариса подняла глаза, чтобы увидеть цель их восхождения.

В центре всей картины, под потолком, был изображен Бог Отец, величаво восседающий на троне, в золотом царском венце и багряной мантии. Лик его был грозен и значителен, в правой руке он держал посох, в левой – увенчанную крестом державу.

Справа от него находился ягненок, агнец, символизирующий Сына Божьего, слева парил белоснежный голубь – Дух Святой. И этот голубь держал в лапах книгу.

Книга была необыкновенная – в голубом переплете, с ярким сияющим глазом на обложке…

Лариса в изумлении разглядывала фреску.

Затем она опустила взгляд, и внизу, в самом центре стены, увидела небольшую нишу, прямоугольное углубление в стене.

Луч света, пробивавшийся в отверстие свода, неожиданно сместился и упал в эту нишу, словно указывая на нее Ларисе.

В глубине ниши что-то сверкнуло.

И тут Лариса поняла, что не случайно приехала в эту забытую Богом деревню, не случайно оказалась в подвале разрушенной церкви, что сюда привела ее судьба. Она подошла к стене, опустилась на колени и протянула руку вперед, в каменное углубление.

В глубине ниши она нащупала небольшое металлическое кольцо, взялась за него и потянула.

Как ни странно, кольцо поддалось ее усилиям, Лариса вытащила за это кольцо квадратный камень, который, словно дверца, закрывал еще одно, более глубокое отверстие.

От волнения сердце ее билось часто-часто, во рту пересохло, руки дрожали. Лариса пошарила в углублении – и вдруг почувствовала теплое, живое прикосновение, словно прикоснулась к человеческой руке, протянутой из глубины времен…

Она еще больше испугалась, но победила свой страх и вытащила на свет содержимое тайника.

Это была книга – небольшая книга в переплете из мягкой синей кожи.

В корешок книги был вставлен бледно-голубой камень с темными прожилками, похожий на живой человеческий глаз. И этот голубой каменный глаз глядел на Ларису пристально и внимательно, как будто изучал ее, как будто хотел прочитать ее самые сокровенные мысли, самые затаенные желания.

И Лариса поняла, что все, что происходило с ней в последнее время, было не случайным и не напрасным, что каждым ее шагом кто-то руководил или что-то руководило, и все это было для того, чтобы она оказалась в этом подземелье и нашла эту книгу.

Книга излучала живое тепло и удивительный покой.

Лариса спрятала ее за пазуху, и ей показалось, что она прижимает к себе живое существо.

Она отвернулась от стены с картиной Страшного Суда и пошла влево.

Она сама не знала, почему идет туда, ее вело какое-то неосознанное, но безошибочное чувство.

В левом углу подвала она увидела низкий проход, уходящий в темноту – и не раздумывая вошла в него.

Свод здесь был совсем низким, и с каждым шагом он все больше и больше понижался, так что скоро Ларисе пришлось наклониться, а потом согнуться в три погибели. Но она не повернула назад, она была уверена, что идет правильным путем – тем более что далеко впереди виднелся тусклый свет.

Вдруг она споткнулась, упала на руки и покатилась вперед.

От неожиданности она вскрикнула, но не успела как следует испугаться, потому что вылетела из подземелья на покрытый травой пологий склон.

Впереди был широкий ручей, позади – склон, заросший деревьями и кустами, холм, на котором когда-то стояла церковь.

Лариса поднялась на ноги, отряхнула одежду и зашагала к шоссе.

На душе у нее было легко и радостно, за пазухой она ощущала живое и доброе тепло. Там лежала Книга.

Скоро она уже дошла до шоссе и увидела подъезжающий к остановке рейсовый автобус.

Свободных мест было много, Лариса забралась на сиденье и задремала.

Правда, долго проспать ей не удалось: скоро рядом с ней уселся крепкий старик с длинной седой бородой.

Старик был явно выпивши. От него несло перегаром, и он тут же задремал, привалившись к Ларисиному плечу.

– Эй, дедушка, ты чего? – отпихнула его Лариса. – Не дома у себя на диване! Вот приедешь домой, тогда и спи где хочешь!..

Старик приоткрыл глаза, удивленно взглянул по сторонам, как будто пытался понять, где находится, и снова завалился на Ларисино плечо, что-то сонно бормоча.

Лариса хотела снова его отпихнуть, но невольно вслушалась в его бормотание.

– Было то в Ерусалиме-граде в стародавние времена, при святом царе-государе Давыде Евсеевиче… спустились с небес три птицы говорящие, три птицы с лицами человечьими – первая птица зовется Сирин, вторая – Алконост и третья – Гамаюн… спустились они с самых небес, и принесли они Книгу несказанную, небывалую, на сорок замков запертую, на сорок печатей запечатанную…