Я называю атеистом того, кто живет без богов, чья душа не знает веры, чье сознание незнакомо со страхом, чьи нравы не опираются на общепринятые ритуалы, чья мысль никогда не адресуется к богу, дьяволу, демону, галлюцинации, любви, наваждению, чья смерть вполне соотносима с идеей самоубийства, чье существование после смерти — небытие.

Франсуа-Пикардиец в проповеди, произнесенной им в 1551 году в Париже, возле Луврского дворца, в церкви Сен-Жермен л’Оссеруа, провозгласил: «Люди, называемые атеистами, суть sine deo — безбожники. Они живут, отринув Господа».

В 1551 году в Орлеане родился Жоффруа Валле. Он написал книгу под заглавием «De arte nihil credendi».

Напечатал ее на последние деньги и издал под своим именем. Оба они — Валле и его опус — были сожжены 9 февраля 1574 года.

Книга «De arte nihil credendi» была написана в конце отрочества автора, как и «Contr’un» Лa Боэси[121]. Как и эту последнюю, ее характеризует страстное отрицание любой власти, и божественной и королевской, и смутная юношеская восторженность на грани экстаза: автору еще неведомо, что его изыскания имеют чисто генитальную природу.

Название «De arte nihil credendi» переводится как «Об искусстве верить в несуществующее». Но еще точнее был бы другой вариант: «О способности не верить ни во что».

Вот изобретение Валле: нигилизм — это высшая ценность.

Бог есть чистое ничто (purum nihil).

Просто имя (тега vox).

Обыкновенный звук, разносящийся по воздуху, как птичий щебет (flatus vocis).

Отвлеченное понятие (fictum quid).

Валле, Лa Боэси, Рембо[122] — выдающиеся и нетерпеливые гении. Валле погибает на костре в возрасте всего двадцати четырех лет.

Валле — первый вольнодумец нашего времени.

Именно Жантийе[123] в конце XVI века вынес определение, что атеист и литератор — синонимы.

Все атеисты — люди просвещенные.

Еще точнее Жантийе выразился в 1576 году, написав: «Атеистов легко распознать по их библиотекам».

Жантийе приводит список книг, составляющих такую библиотеку: «Атеистами являются люди, которые держат у себя в доме книги Демокрита, Эпикура, Лукреция, Плиния, Лукиана, Марциала, Тибулла, Проперция, Овидия, Порфирия, Александра, Аверроэса, Под-же, Боккаччо, Аретино, Петрарки, Макьявелли, Помпонацци, Кардана».

Если атеизм есть самый трудный этап, какой может познать умственный человеческий опыт, то эта «высшая ценность» (или, по крайней мере, это сомнение в отношении всякой ценности) и вовсе настолько неизмерима, что ей никогда не суждена победа.

Сомнение родилось вместе с письменностью.

Разбивка строк в наборе, которая объясняется сомнением, происходит из-за членения речевого потока в письменной речи.

Разбивка речевого потока в письменной речи позволяет выделять в контексте времена года, возраст, имена героев, царей и богов, мифы и хронологию, опыты, жанры.

Стивенсон[124] подписывал свои письма так: Атеист.

Список, который начал Жантийе, можно продолжать до бесконечности: Мелье, Сад, Стендаль, Мери- ме, Бодлер, Томас Харди, Маркс, Энгельс, Шопенгауэр, Ницше, Фрейд, Малларме, Валери, Батай, Лакан.

Быть атеистом — значит 1) вновь стать еретиком по отношению к любой религии. 2) быть отступником в отношении всех религий.

То есть стать схимником при жизни.

Просвещенные люди — что в XVI веке, что в XVII, что в XVIII, что в XIX, что в XX, что в XXI, — мгновенно распознавали друг друга в толпе. Они подходили и шептали на ухо: «De tribus impostoribus»[125]. Моисей, Иисус, Магомет казались им тиранами-повелите-лями, жаждущими абсолютной власти в общественной сфере. Те догмы, которые выдвинули эти три пророка, позволили им добиться полного контроля над душами людей, которых они порабощали с помощью строжайших заветов и страхов. Они распоряжались источниками доходов, чтобы окружать роскошью правителей, которые в благодарность, век за веком, жертвовали им миллионы, десятки миллионов тел, посылая их в крестовые походы или на мученичество.

Слово из пяти заглавных букв: FICTA.

Пирифой-Атеист[126] говорил:

— Ficta (Все это сказки). Боги лишены могущества.

Эвгемер-Атеист[127] писал: «Зевс всего лишь одряхлевший царь, прибывший умирать на Крит».

Семь прописных букв: ecr. l’inf. Этими семью загадочными литерами — ecr. l’inf. — Вольтер подписывал некоторые из своих писем, они означали «ecraser l’infame» — «раздавить гадину», то есть уничтожить суеверие, разрушить веру, искоренить фанатизм.

Он состарился.

9 января 1777 года, совсем одряхлев, он возвращается, после двадцати восьми лет отсутствия, в Париж, чтобы встретиться с Бенджаменом Франклином[128]. Он обращается к старшему из внуков Бенджамена Франклина, которого звали Темпл. Возлагает руки ему на голову. И благословляет юношу, сказав по-английски:

— God and Liberty (Бог и Свобода).

Демократический режим Американских Штатов сохранил Бога в своих клятвах, в своих институтах, в своих праздниках и образовании. На денежных купюрах по-прежнему красуется девиз «In God We Trust»[129]. В тексте присяги, которую свидетели приносят в суде, по-прежнему звучит фраза: «Да поможет мне Бог». Даже сейчас, в начале XXI века, американские граждане называют «Bible Belt»[130] свои голоса, дважды отданные на выборах президенту Бушу.

Для начала мне хотелось бы напомнить замечательную жалобу богов у Лукиана: «Мы, боги,