Я сидела в тени раскидистого дерева, потягивала ледяной чай и честно старалась расслабиться. Старалась наслаждаться тем, что сижу в чудесном садике. Но эмоции не желали униматься, бурлили во мне, как рыба в садке.

Другая жизнь. Не знаю другой жизни. Не представляю, какова она может быть, какова большая картина. Ощущение такое, что свет погас, и я бреду на ощупь, шаг за шагом. И все, что мне известно, это то, что я не могу вернуться к себе прежней.

Я зажмурилась, пытаясь собраться с мыслями. Не надо было заглядывать на сайт. Не надо было читать сообщения. Я живу в другом мире. – Протяни руки, Саманта, – раздался вдруг из-за спины голос Айрис. – Нет, глаза не открывай. Держи.

Я подчинилась, и в следующее мгновение мои ладони ощутили нечто теплое. В воздухе поплыл хлебный аромат. Я открыла глаза – и увидела в своих руках буханку хлеба.

Не может быть! Он выглядел как самый настоящий хлеб. Точь-в-точь как те буханки, что продаются в булочной. Круглый, пухлый, золотисто-коричневый, с редкими полосками, с хрустящей даже на вид корочкой. И пахло от него так, что мой рот моментально наполнился слюной.

– Только попробуй сказать, что это ерунда. – Айрис сжала мой локоть. – Ты сама его испекла, милая. И вполне можешь гордиться собой.

Я не ответила – помешал комок, подкативший к горлу. Испекла хлеб. Я, Саманта Свитинг, которая не могла разогреть в микроволновой печи суп из пакетика, которая потратила впустую семь лет своей жизни и оказалась стертой, вычеркнутой из реальности, которая не имеет представления, кто она такая, – я испекла хлеб.

Сама. Своими руками. И это – единственное, что сейчас имеет значение.

К моему ужасу, по щеке внезапно скользнула слезинка, за ней другая. Глупость какая-то! Немедленно успокойся!

– Выглядит неплохо, – прокомментировал голос Натаниеля. Я резко обернулась. Натаниель стоял рядом с Айрис, его волосы отливали золотом на солнце.

– Привет, – смущенно проговорила я. – Я думала, вы… ты… трубу ремонтируешь…

– Так и есть, – кивнул он. – Заскочил на минуточку домой.

– Пойду достану остальные буханки. – Айрис похлопала меня по плечу и направилась к дому.

Я встала, рискнула посмотреть на Натаниеля. Один его вид всколыхнул присмиревшие было эмоции; рыбы в садке изрядно прибавилось.

Впрочем, подумалось мне вдруг, это уже другая рыба.

– С тобой все в порядке? – спросил он, поглядывая на мокрые следы на моих щеках.

– В полном. Просто день неудачный выдался. – Я провела ладонью по щеке. – Обычно я так не переживаю из-за хлеба.

– Матушка говорит, ты вся извелась. – Он вопросительно приподнял бровь. – Это из-за теста?

– Из-за него, – подтвердила я с кривой усмешкой. – Пришлось ждать. А я терпеть не могу ждать.

– Угу.

Мы встретились взглядами,

– Просто не выношу. – Сама не знаю, как, но я очутилась рядом с ним. – Мне нужно все и сразу.

– Угу.

Нас разделяло несколько дюймов. Я поглядела на Натаниеля, и все мои печали и заботы минувших недель тяжким грузом навалились мне на плечи. И пригибали, пригибали к земле. Мне требовалась разрядка. Не в силах сдержать себя, я сделала последний шаг, притянула Натаниеля…

Я не целовалась так с подросткового возраста. Руки переплетены, глаза не замечают ничего вокруг, уши ничего не слышат. Словно выпадаешь из реальности. Я бы не обратила внимания даже на Триш, появись она с видеокамерой и начни отдавать указания.

Казалось, прошло несколько часов, прежде чем я открыла глаза и мы оторвались друг от друга. Судя по ощущениям, губы распухли, ноги подкашивались. Натаниель тоже выглядел… потрясенным. Глаза его словно подернулись дымкой, а дышал он быстро и шумно. Внезапно я заметила, что мы раздавили хлеб. Попыталась придать ему хотя бы подобие формы, положила на стол – этаким памятником древнего гончарного искусства.

– У меня мало времени, – сказал Натаниель. – Нужно возвращаться в паб. – Он погладил меня по спине, и я выгнулась совершенно по-кошачьи.

– Много и не надо, – проговорила я и сама мимолетно подивилась тому, как сексуально звучит мой голос. И где только успела набраться?