следующей неделе.
— Где леди Кэй?
Без приветствия, короткий вопрос, как будто она — служанка. На мгновение он остановил на ней взгляд своих. серых глаз.
Леда прижала блокнот к груди.
— В детской.
— Детская! — он сжал губы. — Почему?
— Она и леди Тэсс занимаются мебелью, определяют, что подойдет для ребенка.
Он взглянул на нее, слегка сузив глаза.
— Мисс Этуаль, будьте любезны, войдите в библиотеку на минуту.
Она сильнее прижала блокнот и опустила голову, подчинившись ему с опаской, что не соответствовало ее недавним намерениям продемонстрировать свое достоинство. Как только он закрыл за ними дверь, она повернулась и вновь открыла. Он подождал, пока она подойдет к стулу и сядет на него, после чего он, не глядя на нее, с шумом захлопнул дверь.
— Мисс Этуаль, я хочу со всей ясностью дать вам понять, что вы ответственны за этого ребенка. Ни леди Эшланд, ни Кэй. А вы, если хотите держать его здесь.
— Конечно, — она не показала своего отчаяния. — Но…
Он отвернулся к книжным полкам.
— Вы найдете кормилицу и организуете все, что нужно ребенку. Если детская нуждается в переделке, и леди Тэсс этим озадачена, вы проследите за работой. Принесите мне перечень расходов и включите туда любые счета. Вам ясно?
Она подняла голову, задетая тем, что он, казалось, думал, что она пренебрегает своими обязанностями.
— Совершенно ясно, мистер Джерард.
Ее подчеркнутая сухость не произвела на него впечатления. Он глядел на ряд кожаных с позолотой переплетов латинских книг, как будто это было предпочтительнее, чем смотреть Леде в лицо.
— Если они хотят развлечь себя ребенком, это их привилегия.
— Его имя Сэмьюэл Томас.
— Имя ничего не имеет общего с тем, что я вам сказал, мисс Этуаль.
— Леди Кэй зовет его Томми.
Наконец он обернулся к ней, подняв одну бровь от удивления. Он может рассердиться, но он неглупый человек.
— Она привязалась к ребенку? — в его вопросе прозвучало легкое удивление.
— Мистер Джерард, если вы желаете вызвать восхищение леди Кэй, вы в этом уже преуспели сегодня утром. Вы предстали перед ней в сверкающих доспехах рыцаря.
— Только за то, что я разрешил вам его оставить?
— Мистер Джерард, я бы посоветовала вам называть его Томми в присутствии леди Кэй.
Он подошел к окну, стоял и смотрел на дождь. Казалось, все эти новости не очень его обрадовали. Через мгновение у него появилась ироническая улыбка.
— И что из всего этого следует? Я не знаю, как доставлять ей детей достаточно регулярно.
Леда вспомнила об острой иронии мисс Миртл по отношению к мужчинам:
— Я полагаю, что это стало бы первейшей целью вашего брака, не так ли?
Мистер Джерард замолк. Жесткая тень прорезала его щеку. Он закрыл глаза и медленно откинул голову. Улыбка на его лице казалась высеченной из камня, холодная и горькая.
— Конечно, вы правы, конечно. Как всегда, мисс Этуаль.
Прежде чем он заговорил, она уже успела покраснеть.
Мисс Миртл в своем возрасте и при ее эксцентричности завоевала себе репутацию остроумного собеседника — предмет всеобщей гордости на Южной улице. Мисс Миртл обычно прощали ее откровенные высказывания среди дам. Но Леда за свое смелое замечание посчитала нужным извиниться.
Она склонила голову:
— Я непростительно дерзка, простите.
— В самом деле? — он уставился в потолок с жесткой холодностью. — Это правда.
Он склонил голову и смотрел в оконное стекло. На фоне мрака снаружи слабое отражение его лица на стекле создавало впечатление оконного портрета. Неожиданно он спросил:
— Я хотел бы знать мисс Этуаль, кто этот Хэй? Леда уткнула угол записной книжки в свой подбородок.
— Вы имеете ввиду лорда Хэя?
Он начал легко ходить по комнате, касаясь рукой спинки стула, стола с мраморным верхом.
— Я говорил себе, что должен быть более откровенны с ней. — Он остановился, глядя, склонившись, на Леду.
— В Нью-Йорке я пошел к Тифани. Купил колье. Что вы об этом думаете?
Леда не знала, что ей думать. От разгоревшегося угля в камине было очень жарко. Эшланды расходовали топливо, как будто это была морская вода, держа хороший огонь в каждой комнате под присмотром холл-боя.
— Могу ли я подарить его ей? — нота нетерпения прозвучала в его голосе. — На Рождество, я думаю.
— О! — она кашлянула, понимая, что должна разрешить эту проблему.
Леда хорошо знала драгоценности леди Кэй. Она предпочитает скромные и элегантные, весьма подходящие ее возрасту. Такой очень личный и дорогой подарок, наверное, не был вполне подходящим. Если бы это было нечто простое — жемчужина или камея. А потом Леда подумала, что леди Кэй и мистер Джерард давно знают друг друга, и это допустимо.
Она утвердительно кивнула.
— Я думаю, что это зависит от того, какие именно камни, какого стиля и ценности.
— Я покажу их вам, я не уверен в выборе. — Он снова пожал плечами. — Я не знаток женских туалетов и украшений.
— Думаю, я смогу угадывать, что понравится леди Кэй. — Она следила за своим голосом, чтобы исправить первоначальную неделикатность.
— Тогда зайдите в библиотеку перед обедом. — Он положил руку на дверную ручку. — Я принесу это сюда.
Он чувствовал себя обессиленным до крайности, ожидая ее в назначенное время в библиотеке. Велюровая коробка от Тифани лежала на широкой поверхности полированной конторки, освещенная свечой, свет которой вздрагивал, когда дождь с градом ударял в темнеющие окна. Деревянные стеллажи и ряды книг заглушали свет, лишь зеркальные дверцы закрытого секретера у дальней стены отражали освещение.
Закрытый в коробке, выбранный им подарок лежал на синем ситце. Взволнованный интерес к ее мнению был проявлением его слабости, но он не противился этому. Лучше следовать своим побуждениям, выяснить все неясное и от этого неожиданно стать сильнее.
Было в Леде что-то такое, а что он хотел понять. Она была источником правды, сбивала с толку, казалась непонятной, постоянно изменчивой женщиной, и ее женская логика разрушала даже то, чему его годами учил Дожен.
Она понимала то, что было недоступно Сэмьюэлу. Его жизненная неопытность была столь огромной, что он, остерегаясь действительности, балансировал между неловкостью и цинизмом. Конечно, Кэй любила детей и, конечно, хотела своего собственного ребенка. Весь день она ничего не делала, только обнимала Томми и болтала с ним, отбирая его у леди Тэсс. И это не было минутным капризом. Он знал, что так было на протяжении многих лет. Дети вовлечены были во все ее дружеские привязанности, в ее добровольную работу, в ее увлечения.
Он знал это все время. И никогда, вплоть до сегодняшнего дня, не сталкивался лицом к лицу с тем, что это значило.
Он был уверен, Кэй и сама не знала, что это значило. Если бы она знала, то сама была бы другой, она не
