Но сидевший перед ней человек посмотрел на нее без всякого намека на узнавание. Сара, потрясенная до глубины души, безмолвно взяла трубку. Резкий табачный дым обжег ей рот, и она осторожно и медленно вдохнула его. Собственный брат не признал ее. Если ей нужно было какое-то доказательство того, что она далеко от земли, в которой родилась, то чего же больше? Она знала этих людей, но они ее не знали.
— Ты проделала долгий путь, чтобы добраться до нас, Сара Канингхэм, — сказала Дочь Ветра, когда наконец все формальности были соблюдены и церемонии окончены.
Сара повернулась и встретилась с ней взглядом. Сахойя была сахемом — шаманом криков, и Сара на мгновение задумалась — а какими силами владеет она в этом мире?
— Я не думала, что он окажется таким долгим, — наконец ответила Сара, стараясь не выдать разочарования. Она по-прежнему оставалась дочерью Народа, а среди Народа считалось верхом невоспитанности показывать свои чувства, вынуждая прочих волей-неволей разделять их.
Сахойя пристальнее вгляделась в гостью.
— Не поделишься ли ты с нами своей историей? С тех пор как Влюбленная Луна стала расти в небесах, духи начали говорить о тебе. Они сообщили мне, что ты идешь к нашим младшим братьям, людям кри. Духи сказали, что я должна помогать тебе ради всего живого в этой земле — не только Народа и англичан, но и наших старших братьев.
Кажется, Дочь Ветра посвящена в то же самое пророчество, которое Древние дали ей самой в Англии, догадалась Сара. Как жаль, что никто, видимо, и понятия не имеет, как ей совершить то, что от нее ждут!
— Я все расскажу тебе. Поведаю о том, чем прежде не делилась ни с одним мужчиной или женщиной. Многое в этой истории остается для меня тайной, и я смиренно молю тебя о помощи, — склонила голову Сара.
— Продолжай, — сказала Сахойя, и вождь кри согласно кивнул.
— В этом мире меня зовут Сара, герцогиня Уэссекская, хотя на самом деле я родилась в Балтиморе в мире, очень отличном от этого. В том мире Америка восстала против короля Георга, чтобы стать свободной и независимой нацией.
— Король Георг? — с сильным шотландским акцентом произнес Мак-Гилливрэй. — Что это за фрукт такой — король Георг?
Сара судорожно вспоминала обрывки английской истории, которые мать вбивала ей в голову во время уроков. Тогда ей казалось, что незачем ей тут, в Америке, засорять себе память историей страны, которой она никогда не увидит.
— Это немецкий король, который правит Англией потому, что английских королей уже не осталось. Из-за его безумия и тирании мои соотечественники восстали против него.
Мак-Гилливрэй в изумлении покачал головой.
— Англичане отвернулись от своего короля, как несчастные французишки? В это трудно поверить. Даже сассанахи[50] такого не заслуживают, — добавил он с легкой усмешкой.
Сара беспомощно развела руками.
— Это очень старая история, и я рассказываю ее лишь для того, чтобы показать, что есть другие миры и они близки, как страницы в книге. — Она сложила ладони вместе, чтобы показать, затем снова развела руки. — И вот я пришла из того мира в этот, и здесь со мной приключилось много странных вещей.
Сара рассказала о том, как мадам Алекто Кеннет и вдовствующая герцогиня Уэссекская наняли ее, чтобы она заменила в этом мире умирающего двойника, и как, несмотря на все их усилия, ее раскусили, и как она нашла в этом новом для нее мире свое собственное место. Она рассказала о своем муже, герцоге Уэссекском, и о том, как интриги одного амбициозного высокородного джентльмена связали ее с леди Мириэль Хайклер и Луи Французским.
— Дофин жив! — воскликнул Мак-Гилливрэй. — Неужели?
— Его много лет прятал в глуши близкий родственник, — объяснила Сара. — И англичане, и французы использовали бы его в своих целях, попади он в их руки, но Луи хотел лишь жить своей собственной жизнью и не опасаться каждую минуту смертельной угрозы.
— Да уж, я думаю, этот бедняга вряд ли после такого захочет сесть на трон, — сочувственно проговорил Мак-Гилливрэй.
— А английский герцог, твой муж, держал его в руках и отпустил? — спросила Сахойя. В голосе ее звучало недоверие. Люди Народа врядли упустили бы так просто столь завидную добычу.
— Уэссексы, — сухо заметила Сара, — давно уже поступают так, как считают нужным. И всем нам казалось, что принуждать Луи к чему-либо против его воли — дурное дело. Французы убили бы его, но у англичан он был бы узником.
Но сейчас она сама впервые засомневалась в этом. Луи хотел жить по своей воле — жениться на Мириэль и плюнуть на все короны и троны, но верно ли они поступали, помогая ему в этом? Стоит ли год свободы той ужасной судьбы, которая потом постигла его? А что с Мириэль? Неужели те злодеи, что похитили его, вернулись потом и схватили еще и его жену? Где она сейчас?
Сара тряхнула головой, отгоняя гнетущие мысли.
— Сейчас все в прошлом. Луи женился на Мириэль Хайклер, девушке из благородной католической семьи, и скрылся вместе с ней. Но, похоже, преследователи добрались до них даже в Новом Свете, поскольку три месяца назад Луи пропал в Балтиморе. Мириэль написала мне письмо с просьбой о помощи, но ко времени моего приезда исчезла и она. Я искала ее, но никто ничего о них не знает. — Сара изо всех сил пыталась не выдать своей беспомощности. — Я понимаю, что люди легко… исчезают, но я должна сделать все, чтобы их отыскать.
— А что же ваш герцог, ваша светлость? — спросил Мак-Гилливрэй. — Сдается мне, что человек его положения, достаточно близкий к королю Генри, мог бы многое сделать, чтобы все пошло как по маслу.
— Я оставила ему записку, потому что он отлучился по делам, когда пришло письмо от Мириэль, — уклончиво объяснила Сара. — Я надеюсь, что он последует за мной быстро, как сможет.
— А зачем ты пришла к нам? — спросила Сахойя. — И почему ты говоришь на языке наших братьев так, словно родилась среди них?
— Я и родилась среди них, — чуть резковато ответила Сара. — Я выросла в этой деревне, пусть и не в этом мире. Дом моего отца, Алисдайра Канингхэма, стоял вон на том холме. Он всегда был большим другом Народа. — Да, ее отец был другом и защитником туземцев. Город быстро разрастался, и, насколько Сара помнила, в городском совете все время говорили о том, что надо вытеснить местные племена на запад, чтобы забрать их земли под пашню.
Здесь она не видела признаков такого разрастания, и здешний Балтимор оказался меньше — хотя намного величественнее — того города, который она видела всего несколько лет назад. Казалось, британцы не разделяли аппетитов своих американских сородичей в том, чтобы засевать все, что только видишь.
«Но так будет».
Холодная дрожь предчувствия охватила ее. Этот мир развивается своим путем. Но рано или поздно британцы захотят превратить Новый Альбион в огромную сельскохозяйственную плантацию. Тогда и здесь, как и там, туземцев вытеснят с тех земель, которые они не захотели отдавать европейцам.
Может ли она остановить это? Может ли это вообще кто-нибудь остановить? Наверное, как раз об этом и просили ее Древние, но разве по силам такое одному человеку?
— Что с тобой? Ты словно призраков увидела, — сурово промолвила Сахойя.
— Я боюсь того, что может случиться… и боюсь за своих друзей. Ты поможешь мне отыскать их?
— Я поклялась, что не стану связывать будущее своего народа с судьбами бледнолицых. Мы сражались в войнах французов против англичан, и многие
Это было непростое решение, но принятое той, которая имела право говорить от всего народа. Сара кивнула, признавая справедливость этих слов.
— Я не стала бы просить тебя подвергать опасности твой народ, поскольку он и мой тоже, — сказала
