Когда игла вошла в предплечье, он дернулся.

— Вы что, падлы… Зачем колете?

— Не бойсь, дурачок, — успокоил Гор. — Это для спокойствия. Счас тебе хорошо будет… А пока слушай меня внимательно и запоминай…

Действительно, по телу разлилась приятная истома, голова наполнилась звенящей пустотой, как после доброй порции морфина. Напряжение ушло, он расслабился и успокоился. Пояс, взрывчатка и микрофон не играли никакой роли. Он вообще забыл про них. Зато каждое слово, которое монотонно произносил Гор, врезалось в сознание непреклонной обязанностью.

— …ни о чем не рассказывай, не подавай никаких знаков, веди себя естественно. Куртку не снимай, старайся, чтобы никто до тебя не дотрагивался. Садись не с краю, а посередине — пусть со всех сторон будут люди…

Совершенно естественные и полезные советы, по-другому действовать он и не собирался. Благодарно улыбаясь, он кивал заботливому товарищу.

— Снимайте наручники, — раздался чей-то голос. И это окончательно убедило Стремного, что он среди друзей. Какие-то суки заковали его в браслеты, но сейчас друганы освободят своего кореша — так было всегда и так всегда будет…

«Хаза» Черепа находилась в Малаховке. Два года назад он купил у некогда всенародно известного артиста, доведенного экономическими преобразованиями до грани нищеты, покосившийся деревянный домишко, снес его и, по бытующей в их кругах моде, возвел трехэтажный особняк с подземным гаражом, сауной и собственной тюрьмой. Окружающий тридцать соток территории высоченный глухой забор из итальянского кирпича стоил больше, чем прилегающие дачи архимандрита и отставного генерал-полковника вместе взятые. Впрочем, таких заборов и особняков в некогда аристократической Малаховке становилось все больше и больше, они вытесняли традиционные для Подмосковья, похожие на скворечники строения, с наивными наличниками на окнах и застекленными верандами. Аналогичный процесс шел по всей России — менялись стандарты уровня жизни, эталоны преуспевания, стирались критерии добра и зла, пахнущие преступлениями пачки стодолларовых купюр без труда вытесняли трудовые, творческие и научные заслуги, шумный, наглый и невоспитанный «новый класс» локтями и коленями расталкивал бывшую российскую элиту.

К пятнадцати сорока пяти прибыли почти все, ровно в шестнадцать, минута в минуту, подкатили черный джип Черепа и триста двадцатый «мере» Коваля. Сквозь тяжелые стальные ворота они въехали на территорию. Машины бригадиров оставались снаружи, вдоль них важно прохаживались два клоуна в топорщащихся на животах куртках. Карл не мог смотреть на них без презрительной усмешки. Он, Франц и Гор спрятались в роще, прямо напротив ворот. Не распознать трех человек за сотню метров среди голых стволов деревьев могли только полные кретины.

Педантичный Франц возился с автоматом. «А-91» являлся опытным образцом, заряженный он весил всего два с половиной килограмма и со сложенным прикладом имел длину тридцать семь сантиметров. Правда, сейчас глушитель добавлял еще пятнадцать. Отстегнув двадцатизарядный магазин, Франц осторожно, чтобы не щелкнуть, дослал в ствол двадцать первый патрон. Патроны почти по всей длине были обычными, «калашниковскими», только в конце гильза не суживалась бутылочкой, а почти незаметно переходила в тупую крупную пулю, весящую шестнадцать граммов — почти как три «пээмовских».

Гор слушал радиопередатчик с пояса Стремного. Звук немного «плыл», как будто разговаривали в большом гулком помещении. Действительно, сходка проходила в каминном зале с высоким потолком и узкими стрельчатыми окнами. Кроме длинного деревянного стола и тяжелых, с резными спинками, стульев, мебели здесь не было. Иногда сходняки сопровождались угощениями, но сегодня на шлифованных деревянных досках стояли только бутылки пива.

Всего в каминном зале собрались семнадцать человек, хотя за столом могли поместиться и три десятка. Череп, как всегда, занял место во главе стола, справа расположились Серый и Коваль, слева обычно сидел Стремный, но сейчас он пристроился между Диким и Шнифтом.

— Кто наехал на ювелирный Казимира? — спросил Череп голосом, не предвещающим ничего хорошего. — Хотите войны с Бананом? Это его точка!

— Моих там не было, — быстро сказал Серый.

— И моих, — вскинулся Коваль.

— И наши ни при чем…

— Я тоже ничего не знаю.

Давящий взгляд Черепа остановился на бывшем боксере.

— А ты что молчишь? Твоя работа?

Стремный будто вынырнул из наркотического сна.

— Я вообще никакого Казимира не знаю, — битые-перебитые губы изогнулись в неуместной сейчас улыбке. — И этого ювелирного не видал…

Череп рассвирепел.

— Ты чо лыбишься?! Наширялся до чертей? Ты куда пришел?!

Минутная стрелка на часах Гора коснулась цифры «три». Наступило время "Ч". Твердый, как стальной штырь, палец нажал кнопку дистанционного взрывателя.

Распаляя сам себя, Череп выдернул из-за пояса пистолет. Он вполне мог пристрелить одного из ближайших подручных, и все это знали. Дикий и Шнифт дернулись в стороны.

В этот миг Стремный исчез в грохоте и пламени кругового взрыва. Языки огня и мелкие стальные шарики превратили в кровавое месиво и Дикого, и Шнифта, и всех остальных, сидевших с ними в одном ряду. Сидящему напротив Чижу проломило грудь, а задний заряд изрешетил украшавший каминный зал рыцарский доспех. Опрокинулся и отлетел на несколько метров тяжеленный дубовый стол, подминая мертвого Чижа и его соседей. Отбросило в угол намертво зажавшего ненужный уже пистолет Черепа. Взрывной волной выбило стекла.

Карл увидел, что клоуны с автоматами под куртками нелепо застыли на месте, но, опомнившись, бросились во двор. По засыпанной гравием дороге бесшумно подкатывала серая «Волга».

— Пошли! — надев шлемы, Карл, Франц и Гор бросились вперед. Из окон первого этажа валил серый, остро пахнущий дым. Шесть или семь «быков» из охраны растерянно метались у, входной двери. Они не попали в число приговоренных, а потому имели шанс выжить. И они им воспользовались: увидев невесть откуда возникшие страшные роботообразные фигуры с оружием наперевес, «быки» мгновенно сбросили «стволы» и поспешно вскинули руки вверх.

— Наземь! — гаркнул Карл. — Ложись, падлы!

Оставив охранников вбежавшим во двор Пьеру и Рику, три «торпеды» ворвались в разгромленный каминный зал. И сразу напоролись на выстрелы.

«Бах! Бах! Бах!» — одна пуля чиркнула по шлему Карла, вторая ударила в титановую пластину на груди Гора. Череп стрелял прямо с пола, но больше ему не удалось нажать на спуск: короткая бесшумная очередь из автомата Франца разорвала его пополам.

Оглушенному Серому показалось, что он оглох: автомат дергался беззвучно, медленно, как в кино, летели веером крутящиеся гильзы, молча надвигался, поднимая кургузый, непривычного вида пистолет, то ли водолаз, то ли пожарный, то ли космонавт… Черный зрачок ствола бесшумно выплюнул веретенообразную пулю, лобная кость прогнулась и оглушительно лопнула, пропуская упакованный в томпаковую оболочку кусок свинца.

Раненный в плечо Коваль привычно выхватил из кармана «лимонку», но ослабевшие пальцы не могли сжать проволочные усики чеки, отпущенные ему минуты уходили, словно песок в часах — Гор вдавил спуск.

— Где Дикий? — подняв ограничивающее обзор забрало, Карл всматривался в лежащих на полу людей. Едкая вонь пороха и взрывчатки щекотала ему ноздри, приторный запах крови мог вызвать рвоту у неподготовленного человека.

— А-а-а, вот он! — Карл нашел то, что осталось от Дикого, осмотрелся еще. — И этот готов… Значит, все! Уходим!

Из семнадцати бандитов в живых остались пятьсемь. В списке приговоренных их не было, потому добивать их не стали. Группа и так перевыполнила свою задачу.