примерила сильно открытый прозрачный бюстгальтер, но посчитала его лишним и забросила обратно в шкаф. Короткая узкая юбка, облегающая блузка и туфли на высоченной «шпильке» довершили наряд. Посмотревшись в зеркало, она осталась довольна собой. Теперь немного подкраситься — и будет полный порядок.

В это же время и Волк готовился к встрече. Он положил в карман два отрезка нейлонового шнура, откинув барабан, проверил боезапас «гауруса», сунул револьвер за пояс, но получилось ненадежно, и он переложил оружие за пазуху.

В дверь постучали. Обостренное чувство опасности заставило Волка прижаться к стене.

— Что надо? — устрашающим голосом спросил он.

— Открывай, свои, — по-чеченски ответил человек, стоящий в коридоре.

Волк щелкнул замком, и в номер вошел Дунда. Судя по мокрым волосам и выбритой физиономии, он пытался привести себя в порядок, но сквозь аромат дорогого одеколона все равно пробивался тяжелый дух подземелья.

— Поговорить надо! — Дунда был нетрезв и настроен довольно агрессивно. Волк знал, что рано или поздно этот момент настанет: земляки не склонны прощать обиды. Но место было неподходящим, да и время выбрано неудачно.

— Потом поговорим, мне надо уходить, — миролюбиво сказал Волк. — Вы что, уже закончили там, внизу?

— Закончили, сегодня уезжаем! — отрезал Дунда. — Сейчас говорить будем. Ты меня при всех оскорблял, а мне домой возвращаться!

Действительно, по обычаям гор он не мог вернуться с висящей на воротнике обидой. Сразу пойдут разговоры, что Дунда не мужчина. Когда офис Лекаря штурмовали, автомат бросил и на бабу залез. А потом с мертвой свое дело сделал. Позор на весь род. И хотя никто его так поступать не заставлял, ему надо найти виновного.

— Ты зачем бабу застрелил, когда я свое дело делал? И еще сыном шакала назвал, сказал, что из-за меня Бислана убили! За слова отвечать надо!

Он хотел сделать виновным Волка. Тот ощерился, но сдержал прилив злобы. Между кавказцами ссоры кончаются большой кровью. Поэтому до крайностей стараются не доходить.

— Кому Магомет поручил командовать? Вот я и командовал. Все под пули лезли, а ты на бабу. Я ее и пристрелил, чтоб ты отстал.

— Какой умный! А ты бы отстал, если уже начал дело делать? — Дунда подошел вплотную. — Из-за тебя все! Поставили командовать — вот и командуй, а ко мне не лезь! Тогда бы я не с мертвой, а с живой — и никакого позора!

Дунда не собирался ничего понимать и пер нахрапом. Скорей всего он и не слушал приводимых доводов — никакие аргументы его не интересовали, на логику он плевал. Он хотел, чтобы вышло «по его», и готов был разорвать на куски и съесть без соли всякого стоящего на пути. В данном случае Волка. Но тут могла выйти осечка — Волк сам был точно таким, как Дунда. На него не действовало скрежетание зубов, горящий взгляд, угрожающе-тяжелое дыхание и истерическая быстрая речь. Если бы они находились в подземелье без посторонних глаз, он просто-напросто прострелил бы этому придурку башку и закопал в ближайшей расщелине.

Но сейчас убивать Дунду было нельзя. Потому что избавиться от трупа самостоятельно он не сможет, а людям Магомета это не понравится. Да и другие ребята знают, к кому пошел этот идиот. Значит, дойдет до его родни, а те объявят месть… И тогда долго не погуляешь, даже в большой Москве не спрячешься. Да, убивать нельзя, но пугнуть надо, чтобы сбить с толку…

— Значит, я тебя на бабу затащил! — Волк страшно выкатил глаза и, в свою очередь, заскрежетал зубами. — Мы под пули подставлялись, а ты юбку задирал!

Он пустил пену изо рта и, будто не владея собой, выхватил тяжелый револьвер. На секунду ствол больно уперся Дунде в живот, но тут же Волк вроде одумался и опустил оружие.

— Давай у Магомета спросим, кто прав! Давай в Гудермес поедем, у стариков спросим! У отца и братьев Бислана спросим! Давай шариатский суд устроим! Ну, выбирай что хочешь!

Дунда машинально потер живот. Любой из перечисленных вариантов сулил приумножение его позора и обещал новых врагов из числа соплеменников. А со своими лучше не ссориться. Он глубоко вздохнул. Пыл прошел, теперь следовало найти достойный выход из положения.

— Ладно, будем говорить как братья, — тон стал примирительным. — Как домой ехать? Все станут языками болтать, на меня пальцами показывать. И родственники Бислана опять же…

— А ты говори, что баба была живая. Хорошая баба, потому другие и врут, что завидуют. А за Бислана ты не отвечаешь. Не повезло ему, что тут сделаешь! Такова воля Аллаха…

Дунда задумался, и, судя по выражению лица, мысли у него были невеселыми.

— Я один так скажу, а все по-другому. Кому поверят?

«Верно, — подумал Волк. — Поверят тем, кого больше. А Дунда начнет выкручиваться, на меня валить. А меня нет, слово сказать некому. Значит, он и прав. А я виноват, потому в Москве и остался, побоялся домой приехать…»

— Тогда оставайся здесь.

— Нельзя. Велели в гостинице до вечера ждать, потом в поезд посадят.

— Я с Магометом договорюсь. Он меня уважает, — самодовольно произнес Волк.

Дунда задумался.

— Все уедут, а я останусь? Эти, здешние, хоть и земляки, а нас за людей не считают… Говорят, что мы в горах коз ебем… То на пули заставляют идти, то камни таскать… В подземелье сколько держали, как скотов…

— Со мной не пропадешь! Магомет и работу обещал, и деньги. А на этих внимания не обращай, они сами откуда здесь появились? С тех же гор, от тех же коз. Поживем тут немного и станем как все.

Быть «как все» — самое естественное состояние для горца. Дунда приободрился.

— Если так, бакшиш за мной, — он улыбнулся, и улыбка вышла немного заискивающей. Самую малость. Но Волк сумел это заметить и преисполнился гордостью: наконец-то Дунда признал его авторитет.

— Держись ближе ко мне, не пожалеешь! — чуть свысока, но в общем доброжелательно сказал он. И, чтобы закрепить произведенное впечатление, полез в карман, достал паспорт Плотниковой и показал фотографию.

— Нравится?

Дунда впился жадным похотливым взглядом.

— Хорошая сука! Вот ее я бы привязал к дереву!

— Зачем к дереву? — снисходительно усмехнулся Волк. — Привык коз к дереву вязать… К кровати привяжем!

— А когда? — встрепенулся Дунда. Подначку насчет коз он оставил без внимания, значит, окончательно принял старшинство Волка.

— Да прямо сейчас и пойдем! — зареготав. Волк хлопнул его по плечу. Дунда в восторге схватил тяжелую ладонь и крепко потряс.

Виталий Карпенко вторую половину дня провел с капитаном Королевым на центральном складе арттехвооружения Министерства обороны России. У них имелась надлежащим образом составленная заявка, украшенная всеми необходимыми резолюциями, но из кабинетов, где имелись лишь чиновники, бланки, ручки, чернила и печати, к складским помещениям, заполненным тем, что их интересовало, офицеры попали уже к концу работы — Стальная дверь секции специального стрелкового оружия оказалась запертой и приоткрылась только после мощных ударов карпенковского кулака.

— Давайте завтра с утреца, — благодушно сказал рыхлый старший лейтенант. Ему было за сорок, и столь явное несоответствие возраста и звания наглядно демонстрировало, что служит он не ради карьеры.

— До завтра, друг, многие не доживут, — поблатному усмехнулся Королев и ткнул ему под нос заполненную неряшливым почерком накладную, которую начальник секции принял с явной неохотой.

— Гранаты «РГН» — тридцать шесть штук, нож разведчика специальный — двенадцать штук, фугасный заряд радиоуправляемый — три штуки, — вслух прочел старлей, причем по мере того как читал, голос его