успокаивающе. Мысли текли вяло. Возможно, я путаю умиротворение и отупение? Я не очень хорошо разбираюсь в особенностях игр человеческого разума. Это он заблокировал мои эмоции, чтобы я не сошел с ума? По-моему, уже поздно.
Странно, но я находил много общего между закованной в обручи мостов стихией и собой. Я тоже попал в оковы общества homo sapiens, и мое сознание несвободно. Свободу я чувствовал два часа назад, когда собирался потрошить бандитов.
Допустим, они заслуживают смерти. Но суть-то в другом! Я хотел их убить! Убить медленно, смакуя и растягивая удовольствие. А потом — сожрать. И самое поганое, что я до сих пор не чувствую угрызений совести. Никакого раскаяния. Слишком яркие впечатления я испытал. Слишком живые картинки, и слишком сладкое послевкусие от этих грез наяву. Я изменился.
Женя с Волковым были правы. Инициация оборотня — это многоступенчатый процесс, в котором изменение тела — это лишь вершина айсберга. Ее легче всего заметить и принять. В конце концов, маги тоже меняются. Пусть и не так сильно, как мы.
Но, помимо тела, у нас меняется и психика: меньше человека, больше зверя. И одаренные это чувствуют. Пренебрежительные взгляды, клички и многое другое. Отовсюду так и сквозит — мы не ровня! Воспоминания вызвали новую волну эмоций.
— Маги. — Я презрительно сплюнул на мостовую.
Черт! Как удержать это под контролем, если сознание ведет себя как капризный ребенок? Я же на невинные шутки начну смертельно обижаться. В прямом смысле слова. Недаром в памяти всплыли несколько словесных пассажей корейца. Я совершенно отчетливо помню, что тогда они вызвали только легкое раздражение. Почему же сейчас я хочу вырвать ему кадык и выдавить глаза?
Теперь, когда начало изменяться сознание, моя задача, чтобы никто этого не заметил. Потому что иначе система меня отторгнет, а воевать против нее невозможно. Мне даже спрятаться не дадут. Не в наш век высоких цифровых технологий. Вычислят и объявят охоту. Тот же Граф и объявит, причем без всяких угрызений совести. И будет прав!
Я представил, что смогу натворить в замкнутом помещении с кучей людей, и мне стало холодно. По спине забегали мурашки размером со слона. Если сорвусь и пойду убивать направо и налево? Мирных жителей. В театре или в метро. В час пик. И пока меня зажмут, я успею наломать дров. Немногие сумеют потягаться в скорости с моей формой. Будут сотни жертв. Потом, конечно, поймают и пустят на сапоги. Не зря же Волков шутил на эту тему.
Рука сжала металлический шарик, и тот с хрустом отломился от ограждения. Не выдержала сварка. Перепады настроения пугали даже больше, чем желание убивать. Пока меня не трогали, все было в порядке. По крайней мере, мирно целующаяся парочка будила не злость, а легкую зависть.
Пользуясь ситуацией, внутренний голос ехидно прокомментировал, мол, в ближайшее время с девушками у тебя будет «полный аншлаг». Шутник хренов. Я-то прекрасно понимал, что амурные дела — это последнее, что мне требуется в данный момент. При том что как раз сейчас все и начало налаживаться. Спасенная от бандитов девушка не только всучила мне свой номер телефона, но и выпросила мой.
Надо будет у сестры спросить, чем все закончилось, а то в голове один туман. Даже не помню, как ее зовут. Впрочем, один факт в памяти все же отложился. Девушка оказалась красавицей. Посмотрим, может, что и выгорит. Легкая улыбка всплыла на лице — не так уж все плохо. Жизнь-то налаживается.
Усилием воли я вернулся к насущным проблемам. По поводу жажды убийства ситуация была понятной. Парочка мурлычущих нежности любовников негатива не вызывала, а вот от компании активно потребляющей пиво молодежи я перебрался подальше. Боялся, что не сдержусь. Они же не виноваты, что у меня возникли ложные ассоциации.
Тогда мне очень помогли фотографии из ростовской папки, которую я рассматривал в день обращения. Недаром ее Граф показывал. Ой, недаром. Хитрый тип. Не удивлюсь, если у него многоходовка как раз на такой случай просчитана. Чтобы знал, чем все закончится, и сдерживал себя. Координатор — молодец, я не спорю. Но тот факт, что меня так легко спрогнозировать, очень напрягает.
— Таких врагов долго иметь не получится. Сами быстро поимеют и сольют.
Каламбур, конечно, матерный, только очень уж настроение подходящее. Не сдержался. Не могу отучиться от привычки размышлять вслух. Особенно когда волнуюсь.
А для волнений причин хватает. За весь вечер только одна хорошая новость — сестра не видела подробностей моего обращения. Фонари горели через один, и улица почти не освещалась.
— Не видела она ничего, — уговаривал я себя, постепенно расслабляясь.
Разговор в машине я оборвал, понимая, что это — единственная возможность удержать все в тайне. Всю дорогу ехал и молчал, пока сестра занималась спасенной.
В памяти наконец всплыло ее имя. Еленой ее звать. Я забросил девчонок к нам домой, а сам быстро сбежал, пока мама и Юля выводили пострадавшую из шока и чем-то отпаивали. Спишут на мою скромность, а мне надо подумать. Сами разберутся, что делать — домой отправлять или в нашей комнате до утра спать положить.
Я взглянул на часы. Волков задерживался. Долго не мог решиться — звонить ему или нет, но решил все же попросить совета. Единственный знакомый мне перевертыш, он должен знать больше, чем говорит. Не зря он все время разбрасывал намеки. Про допинг из человеческого мяса, про низкую популяцию оборотней в городе. Про наших сельских сородичей. Мозаика начала складываться только сейчас. Он предупреждал. Иносказательно, но по-другому — нельзя. Слишком много вокруг магов. Если узнают, что творится в голове у любого из нас, — убьют. Людям вообще свойственно убивать все внушающее страх, а оборотней бояться однозначно стоит. Так выжить легче.
За спиной раздался звук мотора, и на стоянку вырулила машина — отечественный «Патриот». Приехал Волков.
— Здравствуй, мой чешуйчатый друг. Ты зачем меня в пять утра сорвал?
Плана разговора у меня не было. Какой тут может быть план, когда в голове царит такой ералаш?
— Этой ночью я чуть не сожрал человека, — вместо приветствия выдал я.
Моя фраза произвела на майора впечатление. Шутливое выражение лица пропало, и из-под маски балагура выглянул жесткий и смертельно опасный боевик. Он перехватил мой взгляд и несколько секунд напряженно всматривался, выискивая одному ему известные признаки. Поверит, не поверит?
— Молодец, сдержался.
— Так вы знали, что это произойдет? — Откровенно говоря, я не слишком удивился.
— Конечно. Рано или поздно, так или иначе, но зверь начинает рваться на волю.
— Почему вы меня не предупредили? Почему нельзя прямо сказать, без этих намеков?
— Не кричи. Я предупреждал, и Золушка тоже. Как ты себе это представляешь? Мол, Саша, скоро тебе захочется кого-нибудь сожрать. Ты этого не делай, хорошо?
Я молча всплеснул руками. Сказать мне было нечего.
— Печать важнее, — пояснил он. — Да и не думали мы, что это так скоро произойдет. Обычно выстреливает в последнюю фазу Луны, перед новолунием. К этому времени я должен был вывезти тебя из города. На природе все гораздо легче протекает. Ну схарчил бы коровку или двух. Кто же знал, что ты такой шустрый? Моторный, блин, как Эней.
— И что теперь делать?
— Не знаю, — пожал плечами Волков. — Ближайшую неделю ты для ритуала непригоден, сознание пляшет и еще не скоро успокоится. Заклинание не удержать — сам его раскачаешь так, что полгорода снесет. Я посоветуюсь с Графом, но выхода пока не вижу. Слишком много соблазнов в столице. Э-э-эх… — протянул Волков. — Забросить бы тебя в тайгу на недельку. А так любая агрессия в твою сторону — это гарантированный труп. И не один. Раньше бы так и сделали, но сейчас… Ты вообще как себя чувствуешь? Что у тебя хоть произошло?
— Терпимо, отошел немного. Сестренка помогла устоять.
Пока я пересказывал майору недавние события, мы довольно далеко отошли от машины. Прогулка вдоль набережной послужила хорошим сеансом психотерапии. Выговорился, и стало гораздо легче. Заодно уточнил о взаимоотношениях между оборотнями и магами. Павел подтвердил мою теорию.
— Про особенности нашего зверя знают немногие: Власов, Граф и Женя-Василек. Остальные
