– Вот как? Позвольте спросить – сколько же именно?

– Ну, учитывая все обстоятельства – не менее пятисот тысяч.

– Рулей, я надеюсь?

– Мы – как и ваша контора – ведем расчеты только в галларах. Хотя не исключаем, что в будущем…

– Пятьсот тысяч галларов!

– Полагаете, Теллус стоит дешевле? И возможность вести на нем нормальную жизнь? Впрочем, вы и сами располагаетесь в этом мире, так что он уберег от больших неприятностей и вас тоже. Я на вашем месте не стал бы торговаться.

Старший федерал вздохнул, глубоко и искренне.

– Хорошо. Думаю, мне удастся уговорить мое начальство.

– Я вам помогу, – заверил его Иванос.

– Считайте, что ваши условия приняты, – повернулся федерал ко мне. – Теперь рассказывайте.

– Утром, деньги – вечером стулья, – ответил я.

– Какие стулья? При чем тут стулья? Это что – ваш жаргон?

В Федеральной разведке мало интересовались теллурианской классикой.

Прежде чем ответить, я огляделся. Саперы успели уже не только приземлиться, но получили указания и выстроились вдоль посадок чинкойи-уракары. Еще команда – и сверкнули лопаты.

– Похоже, здесь все в порядке, – сказал я. – Давайте вернемся в контору, оттуда вы свяжетесь с вашим офисом. И как только получите их официальное согласие – сделаем перевод денег на мой счет, и я расскажу вам всю историю.

Он немножко помялся, но ему ничего не оставалось, как согласиться. Он понимал, что для того, чтобы их участие в операции выглядело достаточно убедительно, ему надо обладать информацией. Деньги же в конце концов шли не из его кармана…

– Что же, полетим, – наконец снизошел он. Они двинулись к агрику. Я удержал Иваноса, чтобы сказать ему на ухо:

– Полагаю, что и у тебя не останется причин держать под арестом ту сумму, что получил я от синериан?

– Ну знаешь!.. – только и ответил он.

– Забывчивость стоит дорого, – объяснил я ему. – И если ты хочешь, чтобы какой-то эпизод испарился из моей памяти, то…

– Ладно уж, – вздохнул он. – Получишь свои сребреники.

– Ладно, тогда иди, садись, – сказал я.

– А ты что же?

– Хочу перекинуться парой слов с Маргаритой. Сказать ей, что она может получить у вас текст завещания, чтобы законно все оформить, а взамен ей придется отдать ту кристеллу, что я ей послал перед тем, как улететь с Теллуса.

Иванос только развел руками.

Женщина стояла поодаль от усердно работавших солдат и смотрела на них, как мне показалось, с грустью. Я подошел к ней. Она перевела на меня спокойный взгляд. Я поклонился.

– Я однажды послал вам кристеллу с просьбой сохранить ее, – сказал я. – Теперь пришло время вернуть ее мне. Она не удивилась, только отрицательно качнула головой:

– Это невозможно.

– Я понимаю, – сказал я терпеливо, – это память о вашем… об Альфреде. Но поверьте мне: взамен вы получите другую, адресованную именно вам. Она вам куда нужнее. Кроме того, там содержится и его завещание – целиком в вашу пользу.

– Я знаю, – ответила она спокойно. – Он говорил мне об этом. Последнее время у него были плохие предчувствия. С удовольствием возьму от вас это письмо – если оно таково, как вы говорите. Но отдать вам ту кристеллу никак не смогу.

– Но почему же?

– Потому что ее не существует. Я ее уничтожила.

– Когда? Почему?

– Как только получила. Почему? Потому, что я всегда была против его авантюр. А та запись, судя по предосторожностям, относилась именно к ним. К тому, что убило его. Такая память мне не была нужна – даже если бы ничего другого после него не осталось.

– Это действительно так?

– Клянусь его памятью.

После этого я мог сказать только:

– Хотите, чтобы мы отвезли вас в город?

– Не надо. Я еще побуду здесь. И мне известно, как выбраться отсюда в любое время суток.