Вот, грохоча по кручам горным,Потоки ливня пролились,Дубы выламывая с корнемИ скалы скатывая вниз.И, страхом сладостным объятый,Внимает путник шуму вод.Он слышит громкие раскаты.Но где исток их — не поймет.Так льются волны песнопенья,Но тайной скрыто их рожденье.Кто из покорных вещим девам[291],Что тянут жизни нить в тиши,К волшебным не склонял напевамПевцом разбуженной души?Одной лишь силой вдохновеньяОн, как божественным жезлом,Свергает в адские селенья,Возносит к небу с торжеством,Сердцами чуткими играяМеж скорбью и блаженством рая.Как в мир ликующих нежданно,Виденьем страшным, на порогСтопою тяжкой великанаНеоборимый всходит рок,И вмиг смолкают гул и крикиПод грозным взором пришлеца,И ниц склоняются владыки,И маски падают с лица,И перед правдой непреложнойБледнеет мир пустой и ложный, —Так человек: едва лишь слухаКоснется песни властный зов,Он воспаряет в царство духа,Вседневных отрешась оков.Там, вечным божествам подобный,Земных не знает он забот.И рок ему не страшен злобный,И власть земная не гнетет,И расправляются морщины —Следы раздумий и кручины.Как сын, изведав боль разлукиИ совершив обратный путь,В слезах протягивает руки,Чтоб к сердцу матери прильнуть, —Так странник, песнею ведомый,Спешит, покинув чуждый свет,Под тихий кров родного дома,К отрадам юношеских лет,От леденящих правил модыВ объятья жаркие природы.
1795
Пегас в ярме
Перевод В. Левика
На конные торги в местечко Хаймаркет,Где продавали все — и жен законных даже, —Изголодавшийся поэтПривел Пегаса для продажи.Нетерпеливый гиппогрифИ ржет и пляшет, на дыбы вставая.И все вокруг дивятся, рот раскрыв:«Какой отличный конь! И масть какая!Вот крылья б только снять! Такого, брат, конькаХоть с фонарем тогда ищи по белу свету!Порода, говоришь, редка?А вдруг под облака он занесет карету?Нет, лучше придержать монету!»Но глядь, подходит откупщик.«Хоть крылья, — молвит он, — конечно, портят дело,
