есть. Весь в чем-то воздушном, цвета спелой сливы.

— Это ты, папочка? — крикнул Римо, задрав голову.

Из-за камня показалось сморщенное птичье личико Чиуна, учителя Римо благородному искусству Синанджу.

— Земля задвигалась, — пронзительным голосом произнес старик. Он выглядел очень озабоченным.

— Странно, я ничего такого не чувствую.

— Где уж тебе! Ты ведь только что высадился.

— Как ты узнал, что я вернусь в это время?

— Я узрел твое бледное лицо, когда сорок минут назад ты пролетал надо мной в крылатой колеснице. Поднимайся. Нам надо поговорить.

— Уже, — отозвался ученик.

Он тотчас устремился вверх по лестнице в комнату для медитаций, что находилась под самой крышей. Там стояли телевизор с большим экраном и два видеомагнитофона вместо мебели. Да еще по каменному полу были разбросаны циновки. Мастер Синанджу не признавал стульев, когда дело касалось медитации.

Минутой позже с крыши по витой лестнице спустился Чиун. Витая лестница появилась недавно, когда мастер решил, что для большей сосредоточенности ему иногда необходимо подышать воздухом горных высей.

Правда, Римо подозревал, что мастер, помимо всего прочего, использовал свое высотное убежище, чтобы плевать в прохожих китайцев. Во всяком случае, жалобы такого рода от них поступали.

Папочка же плевал в китайцев потому, что в свое время некий китайский император надул кого-то из его предков. Чиун же был последним корейским мастером Синанджу. Так же называлась небольшая рыбацкая деревушка на западе Корейского полуострова, где, по слухам, рыба ловилась, как бешеная. Пять столетий назад деревня Синанджу впервые выпустила своих лучших представителей в большой мир, дабы они могли поразить его своим искусством убивать — да и вообще производить такого рода грязную работу, от которой воротил нос какой-нибудь благородный лучник или самурай.

С тех самых пор и возникло величайшее сообщество наемных убийц, или ассасинов Древнего Востока, которое именовалось Дом Синанджу и практиковало одноименное боевое искусство. Синанджу стало родоначальником таэквандо, карате, кунг-фу, искусства ниндзя и прочих подобных учений, которые в последнее время распространились по всему миру.

Синанджу было своеобразным солнцем для всех жителей деревушки, и его основные секреты всегда хранились в тайне. Мастерство, как правило, передавалось от отца к сыну. Так уж вышло, что Чиун оказался последним корейским мастером Синанджу, а Римо — первым посвященным американцем.

Ни один из них, признаться, не походил на идеальную машину для убийств — особенно Чиун. На самом же деле так оно и было, поскольку Синанджу не только развивало боевые таланты, но и будило мозг; выявляя его дремлющий потенциал.

Римо склонился перед учителем в приветственном поклоне. Чиун, родившийся в самом конце прошлого века, выглядел на семьдесят, хотя на самом деле ему перевалило за девяносто пять. Шелковое кимоно цвета спелой сливы облегало его почти невесомое хрупкое тело росточком в пять футов. Волос у него на голове не было, они пучками торчали из ушей, а лысый череп сверкал, как лакированный. Привлекали внимание миндалевидные темные глаза на морщинистом личике — настолько живые, что, казалось, они принадлежат ребенку. На самом кончике подбородка мастера Синанджу притулился клочок седых волос, торжественно именовавшийся бородой.

Чиун поклонился американцу. Правда, не так низко, но тем не менее... На самом деле учитель безгранично уважал ученика.

— Итак, что ты хотел поведать о земле и ее движении? — спросил Римо.

— Земля наша очень неспокойна и постоянно находится в движении.

Римо оценивающим взглядом окинул комнату.

— Насчет землетрясений пока не слышно.

— Трясет не у нас под ногами, а в другом, более отдаленном месте. Мои чувствительные ноги улавливают вибрации.

Римо промолчал. Мастер Синанджу отлично распознавал такого рода стихийные бедствия, поскольку жил в согласии с природой и космосом. Куда более невероятным казался тот факт, что старик ухитрился разглядеть лицо ученика в крохотном иллюминаторе пролетавшего над городом самолета. Кроме того, Чиун обладал потрясающей способностью определять пульс черной кошки в темной комнате.

— В Калифорнии, что ли? У них вечно что-нибудь трясется.

Чиун разгладил седую бороденку.

— Нет, земля дрожит где-то ближе.

— Тогда, может, на Среднем Западе?

— Вибрации идут с юга.

— Ладно. Все равно скоро узнаем из теленовостей. Скажи лучше, в чем суть проблемы?

— Да в том, что мы вечно пребываем в состоянии нестабильности. Какой угодно — пусть и политической. Хотя, помимо политиков, на землю воздействуют куда более грозные силы. Боги прогневались и насылают кару на новый Рим.

— Что ж, пусть Зевс лично укажет мне страну, где всегда тишь да гладь. Иначе я и пальцем не шевельну.

— Каждый день что-то происходит. То лесные пожары, то тайфун... Не тайфун, так землетрясение. Или обвал какой-нибудь. Или еще что похуже.

— В Калифорнии самая высокая сейсмическая опасность.

— А что, разве Калифорния существует отдельно от всей Америки? Говорят, происходящее в этом дальнем западном штате потом обязательно распространяется на всю страну.

— Так-то оно так. Да только землетрясения и лесные пожары не какое-нибудь повальное увлечение магическим кристаллом или новейшим средством для отбеливания кожи. Потому и волноваться нам нечего.

— Земля, однако же, движется. На юг, а не на запад. Если нестабильность на западе способна поразить тех, кто на востоке, то где гарантии, что она не совершит бросок на север и не прихлопнет мою любимую башню для медитации, а заодно и меня?

— Мы живем в Новой Англии, папочка, — терпеливо объяснил ученик. — Последнее крупное землетрясение на территории Массачусетса повергло наземь ехавших верхом паломников.

— Надо же! Я и не знал! — вздохнул Чиун.

— Еще бы! Тому уже минуло четыре сотни лет!

Кореец подозрительно прищурился.

— Похоже, я вел себя весьма неосмотрительно, подписывая последний контракт. Наверное, нам надо торопиться, чтобы не остаться навсегда под обломками новейшей Атлантиды.

— Не верю я ни в какие Атлантиды! Кроме того, я еще кое-что не доделал.

Чиун тотчас замолчал, потом приоткрыл правый глаз и обратился к Римо совсем уже другим, деловым тоном.

— Как твои дела, удачно?

Римо кивнул.

— Покончил с одним притоном.

— А как поживает наш пресловутый «Друг»?

— Я выбросил в Атлантику все чипы, какие только удалось найти.

— Отлично! Каверз можно больше не опасаться.

— Ага. Одним хитроумным ублюдком меньше.

Римо держал в руках телефонную трубку и вовсю жал на кнопку с цифрой "1". В соответствии с кодом его должны были соединить с доктором Харолдом В. Смитом в санатории «Фолкрофт», служившем хорошим прикрытием для КЮРЕ.

Через некоторое время трубка отозвалась знакомым голосом: