тварей вполне достаточно, чтобы прервать наши бренные жизни, допусти мы сейчас хотя бы одну ошибку.
Дэш прикрывал наше продвижение огнем. Мне пришлось поделиться с Кофеином патронами, которые стремительно уходили. Я находился в более выигрышном положении, поскольку мой автомат был оборудован системой отсечки очереди, однако, пристрелив двух мутантов, я решительно принял командование на себя.
— Все, уходим…
Кофеин, наконец, вняв голосу разума, следовал за нами. Выбранное направление уводило нас все дальше в болото. Здесь гравиконцентраты были почти невидимыми, только наметанный глаз помогал определять еле наметившуюся тропку между аномалиями. Я чувствовал себя волком, которого окружили красными флажками, и теперь уверенно загоняют на них.
Включив ПДА, я увидел нерадостную картину. Нас действительно зажимал полукольцом отряд бойцов, явно не желающих разойтись тихо-мирно. Я видел панику в движениях «свободовцев»; Кофеин предпринимал много не нужных и граничащих с безрассудством движений. Я не делал попыток остановить его, я не мог себе представить, что случиться потом. Я был недостаточно осторожен, когда, ища тропу между двух аномалий, ухнул в скрытый бочаг. Гравиконцентрат не упустил возможности: расположившись неподалеку от ненавязчивой карусели, он затаскивал меня к самому своему основанию, и быть бы мне размолотому каруселью или дожатому гравиконцентратом, если бы лямка рюкзака не зацепилась за склизкий корень дерева. Напрасно я ждал, что надежные руки спутников вытащат меня из болота, и из последних сил цеплялся за выскальзывающие из рук корни. Сперва я почувствовал, что кто-то дернул меня за ремень автомата, но я обрадовался рано, поскольку в следующую секунду я увидел лезвие охотничьего ножа… отпустить руки я не мог, иначе — как пить дать — угодил бы в аномалию, не в одну, так в другую. Когда вся ситуация наконец стала мне ясна, как божий день, хватать Кофеина за руку, пытаться что-то сделать было уже поздно. Дэш держал меня на прицеле, пока его собрат избавлял мою разгрузку от патронов…
— Вам не выбраться! — зачем-то крикнул я. «Свободовцы» не обернулись. Лямка уже соскользнула, и я понял, что на этот раз точно не уйти. Мне было обидно, холодно и, черт возьми, жалко себя! Какого хрена! Не дамся так просто! Набрав побольше воздуха в грудь, я приготовился нырнуть: быть может, корни этих аномалий находятся не на самом дне болота, и тогда … тогда у меня появляется хоть маленький, хоть крохотный, но все-таки шанс.
Гравиконцентрат тянул меня вверх, я ничего не видел в стоячей протухшей воде, и не нашел ничего умнее, чем отцепить от пояса связку сигнальных ракет и заставить их сдетонировать прямо теперь. Вышел небольшой подводный взрыв. Я почувствовал, что теряю ориентацию в пространстве, я был оглушен, но главный эффект был достигнут — меня отбросило от аномалий. Практически на ощупь я искал путь наверх. Легкие отчаянно требовали кислорода, навалилась предательская усталость, тело не хотело слушаться, но я заставил себя; вынырнув наугад, я закашлялся, выползая из вонючей жижи. Отплевываясь от воды, я выбрался позади сваленного дерева, так, что возможный противник не мог бы меня увидеть. «Увидеть не мог, — подсказал заботливый мозг, — а услышать?». Слух медленно возвращался ко мне. А я просто лежал и смотрел в темнеющее небо. Монстры что? Они честно сожрут, а не дай бог попасться монолитовцам или «грешникам» — верный путь к пыткам или чему похуже, военные в этом смысле еще люди — просто пристрелят. Это была моя последняя мысль перед тем, как я провалился в черноту сна.
Сколько часов я валялся у дерева, сколько бюрреров прошло мимо меня? Сколько снорков обнюхали меня и побрезговали мною? Я не знал этого, и, наверное, поэтому все еще был жив. Пробуждение было не радужным. Голова гудела от пережитого взрыва, но это было все же меньшим злом, ибо слышал я, как и прежде, хорошо. Я очень сильно замерз, пока валялся в болотной жиже, но Черный сталкер уберег от переохлаждения, так что я не окочурился, что тоже можно записать в плюсы.
В минусе же автомат и боеприпас к нему. У меня осталась пара гранат, запасные обоймы к автомату, лежащие в рюкзаке, нож, пистолет и порядка сорока патронов к нему, но по это не вселяло в меня надежды на благоприятный исход. ПДА, детектор аномалий и жизненных форм промокли, да, безусловно, они имели противоводную защиту, но беда была в том, что вода и жидкая грязь забились в защитный карман, и ПДА, конечно, будет работать, но после полной просушки.
Я не стал гневить судьбу понапрасну. Жив — и хорошо, а Зона всех рассудит. Выбравшись на относительно сухой островок, я достал банку саморазогревающихся консервов, употребил стимулятор и только после этого почувствовал себя лучше. Я надеялся на то, что свободовцы уведут основную часть преследователей за собой. Похоже, Кофеин, воображающий себя отменным лидером, понятия не имеет, как действовать в подобных условиях. Эх, парнишку жалко! Погибнет ни за что — или сам в аномалию вступит, или «наставник» поспособствует. Чертова людская натура, даже звери — и те так не поступают!
Злиться дальше было бессмысленно, сидеть на одном месте — чревато. Немного обсохнув и, насколько это было возможно, почистившись, я направился дальше. План у меня был вполне простой: забраться поглубже в лес (в идеале, выйти с другой стороны), найти дружественных или нейтралов, а после послать сигнал Вару, или, если это необходимо, отправиться на помощь другу, прежде, разумеется, обзаведясь оружием.
В душе моей, конечно, были сомнения, по поводу удачного завершения этого похода, но выбора у меня все равно не было, а просто так сидеть и ждать смерти я не собирался. Тщательно протерев пистолет сухой тельняшкой, которая нашлась в герметичном пакете в рюкзаке, я зарядил оружие. Все лучше, чем ничего. Конечно для припять-кабана такая пуля, что слону дробина, да и снорка я едва ли их пистолета завалю, но наличие оружия — это всегда иллюзия безопасности. Чем они все здесь питаются — не заблудившимися же сталкерами? По-моему, никто в здравом уме и твердой памяти сюда даром не сунется… ну да, даром не сунется, а вот за артефактом… Не успела цепочка логических рассуждений оформиться до конца, как я действительно заприметил артефакт на дереве, ну точно яблоко какое, или шишка, да не какой-то, а ночная звезда. А раз звезда, стало быть, трамплин рядом. Один, понятное дело, разрядился, породив артефакт, а другой либо образуется, либо уже поджидает незадачливую жертву. Я не спешил присвоить себе находку, хоть искушение было велико. Аккурат под тем самым деревом я и обнаружил нарождающуюся аномалию, обкидав его болтами. Трамплин был совсем молодой, наверное, подбросил бы не более чем на два метра, но, учитывая местный колорит, мне и этого бы хватило с лихвой.
Подобрав с земли палку, я осторожно сбил ночную звезду, которая упала как раз рядом со мной. Артефакт представлял собой красивое образование с зеркальной поверхностью и цветными фосфоресцирующими вкраплениями. Я уже знал, что ночью артефакт освещает зеленоватым светом все вокруг себя в радиусе одного-двух метров, за что и получил свое название. При ношении артефакта на поясе сильно увеличивает иммунитет к «втягивающим» гравитационным аномалиям, таким, как воронка, гравиконцентрат и карусель (эх, что ж он мне вчера не попался), а также оказывает эффект защитного поля, снижающего поражение от стрелкового оружия. Но при всех этих достоинствах имеет большой недостаток — сильно радиоактивен, поэтому долгое ношение противопоказано. Недолго думая, я повесил артефакт на пояс — сейчас мне любая защита не помешает.
Бросая взгляд на сереющее небо, я понял, что провалялся, вероятно, всю ночь. Ищут ли меня или списали как двухсотого со слов свободовцев, которые при благоприятном для них исходе предъявят мое оружие, дескать, вот, с покойного сняли. А может, и нет их в живых.
ПДА ожил к обеду. Карты для этого сектора болота найти не удалось, сети не было, а вокруг насчитывались десятки жизненных форм, и то, что я их видел только на радаре, вовсе не означало, что они не видели меня воочию. Но это было не самое худшее, это я понял, когда услышал выстрелы позади себя.
Не было гарантии, что преследовали именно меня, но услышать автоматную очередь в этом глухом месте мне хотелось, наверное, даже меньше, чем встретиться со снорком. Не успел я вникнуть в переменившуюся обстановку и решить, что делать — затаиться или двигаться дальше, как она вновь переменилась. Я понял, что сбежать не получится. Звуки сделались глухими, а в уши, точно ваты набили… мне кажется, я услышал звук работающего вертолетного винта, а потом лес сделался вязким и текучим… деревья плавились, на глазах истончаясь, точно восковые свечи перед открытым пламенем… я сделал два шага назад, закрывая лицо руками, точно в глаза мне бил яркий свет. Я не мог бы объяснить, зачем я это делал, но я пятился от S-поля… сомнений не было — это оно. Я успел подумать, что очень жаль, что я не
