вспомнив о блестящем
– Да ты прямо-таки поднаторел в астрологии.
– Почитывал, послушивал, поговаривал.
– Знаешь, мой мальчик, – вмешался аббат Мелани, – любой дом, любая стена, любой камень этого святого города отмечены волшебством, предрассудками и тайным знанием. Наши два дурня начитались астрологических книжек, которых здесь полно, хотя и продаются они из-под полы. Скандал – не более чем театральная постановка для дурачков: не забывай об истории аббата Моранди…
Именно в эту минуту шум водного потока отвлек нас от беседы: мы достигли места слияния с главным каналом.
Воды, в которые мы входили, были заметно более стремительны по сравнению с теми, из которых мы выбрались.
– Теперь неплохо бы сесть на весла, – проговорил Атто. Мы все трое уставились друг на друга, лишившись дара речи.
– Весла… – в замешательстве повторил я. – Кажется, мы их потеряли, когда перед нами возникли представители похоронной компании.
Атто бросил в сторону Угонио негодующий взгляд, словно требуя от него объяснений.
– Ариес отличается также рассеянностью, – попытался переложить вину на него самого Угонио.
Подхваченный бурной стремниной, наш челн вдруг безбожно закачался на волнах. Бесполезны оказались все наши попытки застопорить его, всаживая шесты в дно.
Какое-то время мы еще держались, но очень скоро в том мете где из-за поворота слева в наш канал влился дополнительный поток, подняв при этом волну, нам пришлось вцепиться что было сил в нашу скорлупку, которую будто щепку влекло вперед. Никто не смел открыть рта.
Угонио попытался зацепиться с помощью припасенной веревки за какой-нибудь выступ в стенах, но камни и кирпичи, из которых они были сложены, образовывали гладкую поверхность.
И тут в памяти всплыло загадочное объяснение Угонио, почему он не пожелал остаться в главном рукаве подземной протоки.
– Ты вроде бы говорил, что этот рукав «попахивает»? Он кивнул:
– Дак не просто попахивает, а воняет, так что святых выноси.
Тут мы увидели впереди что-то вроде перекрестка: слева и справа в наш канал вливались еще два не меньших по размерам потока, что сопровождалось страшным грохотом.
Это было началом конца. Челн словно заколдованный под воздействием разнонаправленных потоков завращался на одном месте. Мы вцепились уже не только в него, но и друг в друга. Вскоре все убыстряющееся верчение лишило нас каких-либо ориентиров, так что мгновение спустя у меня появилось абсурдное ощущение, что мы поднимаемся вверх по реке, против течения, туда, где спасение.
При этом что-то все время оглушительно потрескивало. Фонарь, ценой нечеловеческого усилия удерживаемый Атто над головой – казалось, от этого зависит судьба целой вселенной, – был нашим единственным компасом. Вокруг этой светящейся точки все бешено крутилось. Казалось, мы не плыли, а летели, Уносимые неведомо куда с головокружительной быстротой. У меня захватило дух, объяло ликование.
А потом вся вода из-под челна куда-то подевалась, под нами образовалась воронка. Было слышно, как все вокруг с колоссальной силой рвется вперед. Походило на то, как если бы некая магнетическая сила приподняла нас, собираясь бережно перенести на спасительный берег. В памяти вспыхнули слова отца Робледы о выведенном Кирхером законе всеобщего магнетизма, исходящего от Бога и объединяющего все сущее.
Слепая громада придавила нас мгновение спустя ко дну челна, а вслед за тем, словно хлам, и вовсе вытряхнула из него. И мрак покрыл все. Я очутился в воде, среди клокочущих и шибающих в нос стоков, вопя от ужаса, отчаяния и ледяного холода.
Это был каскад. Лодку на нем опрокинуло, фонарь унесло. Время от времени мои ноги касались дна, видимо, на нашем пути попадались скалистые выступы, без чего я бы уже давно утоп. Зловоние стало запредельным, и если я еще и дышал, то скорее по привычке и из страха, а не потому, что мне этого хотелось.
– Живы-ы-ы? – донесся из мрака голос Атто, перекричавшего рев водопада.
– Я зде-е-есь, – отвечал я, барахтаясь изо всех сил. Что-то ткнулось мне в грудь, лишив меня дыхания.
– Хватайтесь за лодку, она здесь, рядом с нами! – прокричал Атто.
Чудом удалось мне ухватиться за борт лодки в тот момент, как поток с новой силой взялся за нас.
– Угонио! Где ты! – завопил Атто что было мочи.
Нас осталось только двое. Осознавая, что движемся навстречу смерти, мы отдали себя на волю провидения, уцепившись за жалкую посудину, швыряемую темными густыми массами, лишь на какую-то долю состоящими из воды, а по большей части из мочи и фекалий.
– Попахивает… теперь понятно, – услышал я голос Атто.
– Что понятно?
– Мы не просто в каком-то там заштатном канале, мы в
Скорость, с которой нас несло вперед, вновь увеличилась, и по этому, а также по изменившемуся эху мы догадались, что оказались в широкой трубе с очень низким сводом, и было сомнительно, чтобы наш
